Что Игорю Савельеву всегда безусловно удаётся (и наблюдение это основано далеко не на одной его книге), так это герои нашего времени: со всеми странностями и приметами, нетипичные и узнаваемые одновременно, «с какими-никаким, но моральным стержнем», что Лев Данилкин со своей непревзойдённой проницательностью подметил ещё по поводу романа «Терешкова летит на Марс». Новым своим романом, уже само название которого весьма прозрачно намекает на актуальность (каламбур на тему популярного в сети мема сразу настраивает читателя на злободневность), Савельев титул подтвердил. Доказал, что квалификация за годы литературной работы – а пишет и публикуется Игорь, несмотря на молодость, давно, более 15 лет (впервые вышел в финал премии «Дебют» в 2004 году), – не растеряна, так что распишитесь в получении нового героя. Алекс Николаев – сын крупного (очень крупного – правой руки Президента, из старых Ленинградских друзей и самого близкого окружения), ныне студент Оксфорда и готовое пособие для студентов-психологов, подтверждение расхожего тезиса, что как детей ни воспитывай, им всегда найдётся что обсудить со своим психотерапевтом. Тут и обида на отца, забывшего о существовании сына, и травма от ранней смерти матери, и внутреннее желание быть членом привычного ему английского общества, хотя гражданство у него по-прежнему российское – страны, давно ставшей чужой и непонятной. И его гомосексуальность и постоянная необходимость доказывать всем (прежде всего, отцу) собственную нормальность. И внезапная и неожиданная для себя самого пьяная связь на одну ночь с мачехой: кстати, была ли она вообще, эта ночь? Или это всего лишь пьяный трип человека с расшатанными нервами и повышенной тревожностью и злобой, его разыгравшаяся фантазия?
В интервью интернет-журналу Creative Writing School «Пашня» писатель говорит о том, что поколению 1980-х годов рождения (Игорь родился в 1983), в отличие от рождённых в 1990-е, свойственная культура саморазрушения и отрицания каких бы то ни было авторитетов – и это характерно как для самого прозаика Савельева и его литературных братьев, так и для его героя.
«Как тебе такое, Iron Mask?» – это в какой-то степени «Невозвращенец» наших дней, жутковатое предзнаменование, подглядывание в замочную скважину за ближайшим будущим в надежде рассмотреть, каким именно оно случится – и где в нём я сам. Среди вымышленных романных героев уверенно себя чувствуют (совершенно не глядя вставными зубами) не типажи, а вполне реальные (иногда не названные по фамилиям, но мгновенно узнаваемые по паре емких деталей, иногда названные по-савельевски с каламбурами)функционеры современности, публичные люди разных профессий: [Mr. P.], крупный государственный лидер Сурикатов, внезапно и резко отстранённый от всех дел и отправленный из публичного пространства в публичное небытие (и именно он, судя по всему, имеет непосредственное отношение к перевороту), светская львица Ксюша, популярный тележурналист Андрей, облитый зелёнкой лидер оппозиции (слегка амёбно-бесформенный у Савельева, но скорее симпатичный), партии-двойники, размывающие электорат. «Актуальный роман» Савельева (именно в этой серии «Редакции Елены Шубиной» вышла книга) практически смыкается с публицистикой. Псевдооппозиция, государственный обман на всех уровнях, пресса, которой нельзя доверять – герои Савельева существуют в мире симулякров, описанном Бодрийяром в 1976 году в трактате «Символический обмен и смерть»: «у нас теперь поистине царство полной свободы – всеобщей ни-к-чему-не-привязанности, никому-не-обязанности, ни-во-что-не-верия; раньше еще была какая-то магия, какая-то магическая обязанность, приковывавшая знак к реальности, капитал же освободил знаки от этой ‘наивной веры’, бросив их в чистый оборот». Мир симулякров – мир копий, лишённых в своей основе оригинала: «мы наблюдаем торжество спойлеров и клонов» (Савельев).
Роман «Как тебе такое, Iron Mask?» при общей простоте сюжетной канвы (отец – отец ли? – вызывает сына из Англии в Россию, где творится государственный переворот, сын прилетает. Не может понять, зачем он здесь и что происходит – но и улететь назад по ряду причин не может) построен линейно, но сложно. Действие в какой-то момент распадается, теряет внутреннюю логику. Особенно резко – начиная со сцены облавы на Алекса и Иглинскую в номере, но ведь так же распадается на отдельные фрагменты, догадки, балансирует между правдой и вымыслом, окружающая героя реальность. Причём окружающая – довольно буквально.
Самый яркая и запоминающаяся сцена в романе – при всей её общей очевидности, учитывая заявленные обстоятельства – Иглинская, танцующая на холодной грязной крыше БТРа, стоящего в центре Москвы, «Лебединое озеро». Конечно, «Лебединое озеро» – что ещё может танцевать русская балерина в ночь нового государственного переворота? Это, конечно, прозрачная метафора всех происходящих в стране социальных катаклизмов: и отсылка к 1991-му, и столкновение прекрасного и живого (искусства) с пугающей безобразной действительностью. Голыми ногами на холодном грязном металле – безумие или искупительная жертва?
Ожидаемо? Банально? Да, Савельев прекрасно понимает, что «читатель ждёт уж рифмы розы» – и с удовольствием ему подыгрывает.
Новый роман Игоря Савельева – это мастерски с литературной точки зрения исполненное перемигивание людей одного социума: «Уж мы-то с вами понимаем». Понимаем, Игорь, понимаем.
