Духовной жаждою томима,
Глуха, злоблива и слепа,
Как сель в горах, неумолимо
Рвалась на выставку толпа.
У Третьяковской галереи,
Где красовалась надпись «Вход»,
От просветления зверея,
На двери налегал народ.
Хрустели в давке ноги, руки
Сквозь человечий злобный вой,
И возглас: «Открывайте, суки!»
Взлетал над зимнею Москвой.
Подвластная святому чувству,
Переливаясь, как ручей
Любовь к прекрасному, к искусству,
Несла к Серову москвичей.
И контролер, прижатый к двери
У входа в выставочный зал,
Сквозь шепот: «Господа, вы звери!»
На пол безжизненно сползал…
