Когда бы монастырь — давно пора молиться…
Коллекция будильников молчит.
Хозяйка спит еще. Чего им снится?
Как стрелочки секундные, ресницы
чуть-чуть дрожат. Страх времени в ночи
нашептывает сказочки на ушко
минутной стрелке. Милая, поспи.
Куда спешить с тобою нам, подружка?
Твое топтанье — шестеренок дрызг
и лопотанье…
Ритм дыханьем сбит.
Коллекция будильников, как сон
о времени, скользящем в циферблатах.
Путь к «Славе», здесь одиннадцать камней,
назвать бы торным, да такая тьма,
и помнится, что беззаконные, зане
не знают, обо что споткнутся. «Ма-ма!..»
Приснится же такое. «Тик-тик-так…»
И-так, и-шаг… какой еще ишак?
Тот, что взбирался утром не спеша
к горы утученной вершине;
там виноград отборных лоз, и баш-,
и башня, и точило. Не тужите…
Нет добрых ягод, дики уродились.
Будильник — «тик», «тик-так»… не дочитал.
Но помню про волчцы и камни, терна лист,
что там повелевал времен считалам
и стрелками, и грузом облаков.
Дождей не будет больше в этом мире…
Страница книги притчей — колобком
все катится: три-тридцать три-четыре.
Считаю я. Будильники — скорей!
Коллекция времен сейчас очнется
и вздыбится, стирая след речей.
Ручьи времен. Так сладко сердце бьется,
храня внутри, что только что обрел.
Я ухо преклоню — а в нем, как в птице,
полет и песня… песня и полет.
