Продолжение. Начало в № 1—12 за 2013 год, в № 1—12 за 2014 год, в № 1—12 за 2015 год, в № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 за 2016 год
На правах диалога!
Вячеслав Иванов — Михаил Гершензон
Лев Гумилев — Александр Панченко
Лев Аннинский — Андрей Караулов
Кто следующий?
Наш хлеб
«Жалко хлеб… Был рассчитан на три дня», — думает Наталья Дмитриевна, принимая московского гостя в доме своего мужа в Вермонте.
Ну, понятно: без Солженицына в своей хронике Караулову, конечно же, не обойтись. Но этот сюжет не так прост, он потребует еще долгих размышлений, в какой мере ненависть к сталинскому режиму бросила у автора «ГУЛАГа» тень на Россию как таковую. И в какой мере ушла эта тень из работы «Как нам обустроить Россию», с бесспорностями, что обустраивать надо «снизу», от «почвы», с учетом местных, провинциальных уровней… Но Солженицын у Караулова еще колеблется, возвращаться ли ему в Россию или оставаться в американском изгнании. И советуется на этот счет с московским гостем.
А поскольку гость этот — Александр Твардовский, то описание встречи приобретает отчасти и символический смысл. А. Т. не выходит из-за стола, боится, что у него бутылку отнимут. Если заснет, то здесь же, уронив голову на свои огромные руки. Александр Исаевич аккуратно подсовывает ему под голову располовиненную буханку черного. Хотел было подушку положить, но А. Т. что-то почувствовал, рыкнул и отбросил подушку в сторону… Так и лег…
«Жалко хлеб. Был рассчитан на три дня», — прикидывает хозяйка ближайшие закупки.
«Тоска по России — адская». Ненависть Александра Исаевича ко всему советскому неистребима. Вот и выбор. Как между хлебом и водкой…
Но прежде, чем женская душа решится на финальный выбор, вернемся в наш привычный ад.
Между президентом и царем
«Интересно все-таки, — замечает Караулов. — В отличие от Горбачева, Ельцин никогда не был лидером мирового уровня. Горбачев какое-то время — был. Горбачев по своей природе временщик. А Ельцин… Ельцин — царь».
Ну, понятно: избранный на срок президент — лицо по определению временное, он и держится в рамках, а царь — вне рамок: когда охота, пьет из двух бутылок разом и мочится, если приспело, где охота. Успех зависит не от того, чего хочет тот или иной властитель, а от того, кого полуосознанно (или осознанно) стерпит у власти народ.
Народ — третья точка между двумя полюсами?
Третья точка — девочка, едущая в поезде без родителей.
«Мамка шо ж… тебя одну не пускат?
— Сирота я. Понял?
— Во-още что ль никого?
— Сирота! Мамка пьет…
— Та че же ты сирота, если мать есть?
— Пьет она, — сплюнула девчонка. — Нальешь?»
Никак нельзя без «нальешь».
Караулов пытается откреститься от этого наваждения:
«Такая страна будет пить все больше с каждым днем… С каждым годом… Но другой страны у нас нет. И уже никогда не будет… Что это такое: на 1/9 всей мировой суши страна сплошных алкоголиков?..»
Но девочка-то, теряющая родителей, еще не алкоголичка? И вообще: девочки, которым предстоит сделать жизненный выбор, — разве обречены природой на пьянство?
«Современные девочки обычно интеллектуально развиты. Они любят бантики, любят косички; они улыбчивы и кажутся веселыми, доверчивыми… — природа и в самом деле преподносит их как ангелов, будто это не дети, а легкие эльфы, вдруг слетевшие на землю. Тревога, спрятанная в девочках-эльфах, спрятана глубоко-глубоко: к тринадцати годам они очень сильны, настолько сильны, что даже под пыткой не выдадут свою тайну, своего демона; по ночам (или в душе) их ручонки сами находят (вдруг) то самое место, те заветные “точки|”, откуда — вдруг — разливается по всему телу неизъяснимая благодать!..»
Так что заставляет этих девочек совратиться с пути?
Да сказано же: при-ро-да!
Против природы не попрешь. Оформятся, приоденутся и начнут охоту. За мужиками.
«Мы, если хорошо их схватим, эта чертова партячейка в полном составе у нас отдыхать будет. Я, может быть, в депутаты выйду…»
Выйдет… В крайнем случае, за «Жирика». А то и повыше. Туда, где Председатель и Царь делят власть
Чем выше, тем опасней.
А страна что же? Такая, понимаш, страна? Кто ее удержит?
Продолжение следует.
