В рамках проекта «Наша Победа»
Алесь Адамович. Даниил Гранин.
Блокадная книга.
Такая книга для меня — «Блокадная книга». Я про нее, честно говоря, ничего не знал. Как-то она прошла мимо меня. Когда я увидел ее в гостях у своего товарища, режиссера Алексея Попогребского, мне было тридцать лет. Я поинтересовался, что это за книга, он мне рассказал, я попросил ее взять почитать. И, честно говоря, так до сих пор ее ему и не вернул, хотя прошло с той поры уже пятнадцать лет. Надеюсь, он на меня за это не обидится, потому что результатом того, что я взял у него эту книгу, стал снятый нами игровой фильм «Блокадный дневник», в основу которого легли воспоминания Ольги Берггольц, воспоминания Даниила Гранина и другие воспоминания блокадников, взятые из этой «Блокадной книги».
Когда у меня появилась «Блокадная книга», я как раз закончил свой первый полнометражный фильм «Бездельники» и думал, что делать дальше. И, собственно говоря, решение снимать фильм про блокаду было принято именно тогда, когда я стал читать «Блокадную книгу». Очень хорошо помню, как это было. Я начал её читать на даче. Каждое утро выходил на улицу, пил кофе и открывал «Блокадную книгу». Читать можно было максимум по пять страниц, потому что та концентрация боли, та концентрация страданий и ужаса, которые были в рассказах этих людей, на каждой странице, в каждой строчке этой книги – все этого было невыносимо читать. Меня хватало только на эти пять страниц, а дальше уже стоял комок в горле. Я слышал, как за деревянной стеной дома играет мой ребенок, смотрит мультики, веселится, смеется, а параллельно с этим я читал про то, что происходило с детьми в блокаду Ленинграда. Пять страниц в день. Так ушло все лето.
Я считаю, что «Блокадная книга» — это Библия блокады. Я даже не могу себе представить, как Даниил Гранин и Алесь Адамович смогли все эти воспоминания блокадников перелопатить, пережить, систематизировать — и очень спокойно, взвешенно и достойно (хотя непонятно, как это вообще можно было сделать спокойно), рассказать, что пришлось пережить ленинградцам.
Из «Блокадной книги» я узнал про повесть Ольги Берггольц «Дневные звезды», которая тоже прошла мимо меня, хотя про Берггольц, то, что она знаменитая поэтесса и блокадная Мадонна Ленинграда, я знал. Но про эту повесть никогда не слышал и фильма «Дневные звезды», который был снят Игорем Таланкиным в шестидесятые годы, не видел. Прочитал эту повесть, и у меня сразу в голове сложился сюжет. Я понял, как можно рассказать про блокаду Ленинграда и каким способом можно показать блокадный город. В этой книге, и потом в нашем фильме, женщина идет через весь блокадный город. Она только что похоронила мужа и уверена, что тоже скоро умрет, потому что сил и желания жить у нее больше нет. Она идет через город к своему отцу, чтобы проститься с ним и попросить у него прощения. Мы проходим вместе с ней через весь Ленинград и видим, в каком он был состоянии, встречаем самых разных людей и вместе с героиней попадаем в самые разные ситуации. Это такое роуд муви получается, блокадная Одиссея.
Книги сейчас читают мало, поток информации огромный и, конечно, вряд ли за «Блокадную книгу» возьмётся много людей, потому что, еще раз скажу, это невыносимо читать. Это как радиация, как облучение. Ты не можешь получить огромную дозу сразу, это тяжелейше тебя травмирует. Ты можешь получать это только небольшими дозами, и таким образом постепенно проходить эту книгу день за днем.
Поэтому, наверное, мы и решили снимать кино, чтобы таким образом люди смогли «прочитать» эту книгу за два часа экранного времени и погрузиться в тот город, который есть в «Блокадной книге», который был на самом деле, увидеть его. С одной стороны, мы облегчаем им тяжелейшее прочтение «Блокадной книги», с другой, помогаем рассказать как можно большему числу людей, каким был этот город. Не все понимают, что с ним происходило. Потому что, как выяснилось, картинки, хроники, фотографий первой, самой страшной блокадной зимы, почти не осталось. Выяснилось, что операторы сдали кинокамеры в начале декабря 1941 года во время выключения электричества, и город никто не снимал. То есть, вся хроника блокады, которую мы до сих пор видели, это хроника, которая была снята до этой первой, самой страшной зимы 1941—42 года — и уже после нее, когда блокада была все же не такой тяжелой. А эта первая блокадная зима осталась только в книгах и воспоминаниях блокадников, а теперь и в нашей картине.
Мы попытались оживить «Блокадную книгу», сделать ее визуальной, попробовать погрузить людей в тот быт, в тот город, чтобы они увидели своими глазами и почувствовали, каково оказаться в блокаде тогда, в Ленинграде зимой 1941—42 года.
