Кино давным-давно признано настоящим искусством. Вот уже сотню лет умные дяди рассуждают о тонком понимании действительности и истинной поэзии экрана, а юноши с горящими глазами поддакивают им и идут снимать дождь за окном. Называется это авторским кинемо.
А есть развлекательные фильмы, которые люди в кино смотрят.
Адепты высокого искусства ходят как баре, пренебрежительно поглядывают на плебеев, а те индифферентно жуют попкорн и смотрят очередную картину. И со времен какого-нибудь Брессона ничего не изменилось: поймайте на улице пешехода с особо одухотворенным лицом и спросите, какая часть “Неуловимых” ему нравится больше. Он тут же презрительно скривит губы и скажет, что он такое не смотрит и вообще, вы “Лолу Монтес”-то видели? А вот обычный человек мечтательно улыбнется и подумает, что хорошо бы пересмотреть сегодня всю трилогию. Каждый останется при своем мнении.
Самое смешное в этой ситуации то, что одухотворенному тоже нравятся “Неуловимые”. И “Кавказская пленница”. И даже “Матрица”. Только он никогда в этом не признается, потому что засмеют. И вот он сидит и три часа смотрит, как люди бегают по какому-то острову, потом по поезду, потом по городу, кого-то ищут и никак не могут найти. После он бурно восторгается талантом автора, не понимая, о чем вообще был фильм. А если кто-то предложит посмотреть что-то поинтереснее, тут же кидается на предателя: не искусство, “заснятый театр”, и вообще, у режиссёра фамилия некрасивая, пусть народ этим давится.
Такая война будет идти еще очень-очень долго. Пока люди, наконец, не поймут, что искусство может быть увлекательным, а не скучным и нагоняющим тоску, а развлекательные фильмы способны говорить о важном и вечном. Впадать в крайности не нужно, достаточно посмотреть по сторонам. Никто не назовет “Американского солдата” Фассбиндера глупым боевичком, но от этого он не станет менее увлекательным. “Сто дней после детства” – не сопливая мелодрама для подростков, но при этом пользуется всенародной любовью вот уже сорок пять лет. Нельзя определить эмпирические критерии искусства – длину плана, формат пленки, награду кинофестиваля. Его понимание строго индивидуально. Если кто-то скажет, что ему нравятся “Фавориты луны”, это не будет значить, что он лучше того, кто любит “Тегеран-43”.
Хотя один критерий искусства все-таки есть. Универсальный. Представьте: вы сидите в кинотеатре и смотрите новый фильм. Красивые актеры, красивые кадры, красивая музыка… Вот вы досмотрели картину и вышли из кинозала. Теперь, как и любой зритель, вы обдумываете только что полученный опыт. Приходит сообщение от друга: “Как фильм?”. “Супер! Рекомендую”. На следующий день пытаетесь вспомнить, что же вы смотрели вчера? А, точно. Через три дня вы даже на секунду не задумаетесь о нем. Почему? Это ведь классная картина, по сути, произведение искусства…
Посмотрите “Темного рыцаря” Кристофера Нолана. В нем много движения, беспрестанные взрывы, выстрелы, погони. Ох, какой красивый кадр! А как эффектно перевернулся автобус! Да, отличный фильм. А о чем он? Может, это ревизионистский взгляд на Америку пост-11 сентября? Или про борьбу с идеологическим терроризмом? Нет, это история про миллионера в обтягивающем латексном костюме, который по ночам калечит людей. Но ведь фильм интересный, и он мне понравился, да? Значит, искусство? И не важно, что про него уже десять лет как забыли.
А теперь посмотрите “Пепел и алмаз” Анджея Вайды. Вот это да! Мочилово! Тот парень даже загорелся. Ничего себе, он его застрелил, и тут же начался салют, круто! А какой интересный финальный кадр, прямо дрожь пробирает. Не поспоришь, мощное кино. А оно о чем? Это фильм о конфликте чувства и долга, детерминизме, свободе человеческой воли, истоках политического террора. Звучит довольно скучно. Но фильм ведь интересный! И хотя это локальная история о стародавних событиях в Польше, уже много лет ее смотрят и пересматривают по всему миру.
Итак, у нас есть две увлекательных картины. Значит, и то, и то – произведения искусства? Главное же, чтобы нравилось. Ну уж нет. Нравиться может все, что угодно, но от этого граффити на заборе “Тайной вечерей” не станет. Искусство потому и выделяется среди прочих агентов удовольствия, что оно воспитывает человека, делает его лучше. Опять же, без морализаторства. Для этого не нужна бронебойная правда Юнгера или категорический императив Франса. В искусстве должно быть чувство, которое действует лучше любых наставлений.
Недаром Платон, говоря об обучении стражей, указывал на важность не только гимнастического, но и мусического (художественного и этического) воспитания – чтобы даже в жестоком сражении человек оставался человеком. С тех пор прошло уже двадцать пять веков, а искусство не только не прекратило “воспитывать” нас, но и стало делать это не в пример лучше – ведь теперь оно доступно всем слоям населения, а не является достоянием элиты. Поэтому особое значение сегодня (как и при Ленине) имеет кино, самый массовый и популярный его вид. Кроме того, у режиссера есть богатейший художественный инструментарий: изображение, хореография, пластика, цвет, звук, монтаж. Использовать его ради одного лишь низменного удовольствия, равно как и для штамповки унылых притч неразумно и вредно. Кино должно развлекать и учить в равной степени.
Примером идеального баланса между этими задачами служит “Великий диктатор” Чарльза Чаплина. Во-первых, это восхитительное развлечение. Вот уже восемьдесят лет люди смеются над речами Аденоида Хинкеля, полетом на перевернутом самолете и бритьем под “Венгерский танец №5” Брамса. При этом фильм обличает алчность, говорит о борьбе с насилием и истинном патриотизме. Но ведь это большой недостаток – когда историю мотает из стороны в сторону: от буффонады к серьезным темам и обратно? Ритм нарушается, недоверие зрителя, бла-бла-бла. Нет, Чаплин смог избежать этого. Тут способен помочь только талант. В фильме есть не особо известная, но чрезвычайно важная для нас сцена: герои сидят в подвале, и перед каждым из них тарелка с пирогом. В одном куске должна быть монетка, и тот, кому она попадется, пожертвует собой ради спасения страны. Но она есть в каждом куске, и мы наблюдаем уморительную сцену, когда почти все герои трусят и подбрасывают свои монетки Чаплину, который по неосторожности глотает их. Один лишь старик находит в себе смелость сказать, что в его пироге есть монета. То есть фильм смешит нас до колик, одновременно бичуя трусость и превознося смелость. И никого не коробит нравоучительность этой комедии: соблюдены равные пропорции.
Некоторые режиссеры в стремлении донести свою правду до зрителя пренебрегают этим, и в итоге выходит то, что в народе называется “агиткой”. Хороший пример здесь – “Шерлок Холмс и голос ужаса” с Бэзилом Рэтбоуном. Снять неинтересный фильм про детектива-консультанта довольно сложно, но здесь видно большое старание. Фильм вышел в 1942 году, так что неудивительно, что создатели пренебрегли историческими условностями и отправили Холмса бить морды нацистам. При этом буквально каждые десять минут кто-нибудь разражается пафосной речью, ура-патриотизма которой хватит на два национальных гимна. В конце предателя вычисляют, нацистов одолевают, война не окончена, но мы победим. Очень уныло и скучно. Можно найти оправдание: время было такое, не до балансов, нужно поднимать народ на борьбу. Но “Великий диктатор” снят почти в это же время, как и “Быть или не быть” Любича, как и множество других фильмов, которые справляются с этой задачей куда лучше, при этом не переставая быть увлекательными.
Ну а что если просто снять развлекательный фильм? Без морали, воспитания и всего такого. Надо ведь человеку отдыхать. Тогда получится что? Вернее, “Что?”, фильм Романа Полански. В нем нет ничего, кроме постоянных шуток, драк, ругательств и красивых женщин. По кругу. Звучит довольно увлекательно. Нечто абсурдное, расслабляющее… При этом фильм очень сложно посмотреть даже наполовину. В нем при большом старании не за что уцепиться. Кадры не работают, герои раздражают, даже на Марчелло Мастроянни смотреть не хочется. Но чего не хватает? Смысла, чувства. Полански хотел снять веселый, приятный фильм, который не обязан донести до зрителя какие-то высокие идеалы. Вышло ужасно. Так что же, к любой картине нужно лепить на скотч убогую мораль? Совсем нет. Она рождается сама, если есть, что сказать. Просто не нужно этому противиться. Сущность, сверхидея необходимы любому произведению, без него даже мастерское творение рассыпается на части.
Всё дело в том, что человек на интуитивном уровне ищет во всем какой-то смысл, пользу. “Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок”. И какая польза добрым молодцам от пустопорожней лжи? Такая же, как от скучного нравоучения. Поэтому люди придумали сказки. И театр. И литературу. И живопись. И кино.
