Птица
Мелания любит летать: когда папа ее поддерживает снизу, она парит — и улыбается!
Плачет, лежа на спине, — и смеется, глядя на мир с высоты.
Скажете, что все дети любят летать — да!
Да, я как раз хотел сказать, что она — как все, как все младенцы, — небесная.
Птицы небесные и дети…
Но вот вчера ее первый раз поднесли к зеркалу.
Она увидела себя — и страшно обрадовалась!
Так обрадовалась, что закричала громко-громко и пронзительно!
Так кричат чайки, когда видят землю после долгого перелета.
Летит-летит чайка над морем-океаном — устала, крыльями еле машет: и вдруг земля обетованная!
Тут она кричит от радости!
Да, Мелания наша похожа на такую чайку: представьте себе, она же не знала до этого своего лица — и вдруг первый раз увидела себя в зеркале.
Не думаю, что она узнала именно себя, рано ей это знать.
Узнала она скорее образ прекрасного, высшего существа, который увидела в своем лице.
И теперь уже она знакома с этим существом, теперь, как всякая девочка, будет любоваться собой в зеркале.
До этого она видела богов в лице мамы и папы, но те боги были высоки и далеки, а этот — близкий, совсем рядом…
Так Мелания начала понемногу узнавать себя в зеркале — и радоваться каждый раз, как мы ей себя показывали.
Кричать радостно и пронзительно — но уже не так громко, как в первый раз…
Птица обрела свою землю обетованную.
