Статьи

Череп Гитлера

В рамках проекта «Наша Победа»

Журналистская быль

Каждый понедельник редакционная планёрка начинается одинаково. С моего опоздания. В нашей жёлтой газете меня держат только из милости. Как мальчика для битья. Терпят, потому что терпеть не могут. Не хотят искать другого козла отпущения.

Это как разминка перед долгим забегом в длину и ширину газетных полос – избиение бородатого младенца. Показательная порка пером. Коварство без любви. 

Редактор: – Ты сделал то, что обещал? 

Я: – Нет…

Редактор (грозно): – Почему?

Я: – Да… всё руки как-то не доходят.

Редактор (язвительно): – А ты не пробовал ногами дойти?!

Я понимал, что это не моё, что, возможно, занимаю чьё-то место, но всё не мог решиться уйти, да и с работой в регионе было туго. Мне никогда не нравилось врать, придумывать фейки, собирать чудовищные сплетни, а в последнее время журналистика становилась именно такой. 

Кроме двух сторон одной медали есть ещё четыре стороны света, пятый угол, шестое чувство, седьмое чудо света – то есть мой главный редактор. Человек неопределённого возраста и внешности. Он всегда брался за дело раньше, чем дело бралось за него.  Он знал и любил свою профессию – продавца воздуха. Спёртого воздуха. Спёртого у конкурентов воздуха. «Мой принцип в журналистике, – говорил он, – берёшь чужое, несёшь как своё!..»

И вот по заданию редакции я должен был поехать в Горный Алтай. «Мне нужен для этого дела придурок, романтик и циник одновременно, то есть ты, – сказал он с брезгливой миной на лице и добавил: – Это твой последний шанс не потерять работу». 

Задание было такое: встретиться с ветераном Великой Отечественной, генералом в отставке Нефёдовым, у которого, как стало известного нашему редактору хранится… череп Гитлера! 

– Не может быть, – я настроен скептически, – по официальным данным, череп Гитлера, ну или что там от него осталось, хранится в Госархиве, и…

– Ага! На-ка, выкуси! – торжествует редактор, потирая руки. – Врали все эти годы! 

По словам моего шефа, вроде как в сорок пятом, в Берлине, лейтенант Нефёдов участвовал в эксгумации обгоревших костей «бесноватого фюрера». Своим друзьям генерал неоднократно рассказывал, что прихватил тогда череп и всё это время он лежал у него дома в Москве, чуть ли не под кроватью. 

Несколько лет назад, после смерти жены, отставной генерал бесследно исчез из столицы. Никто – ни дети, ни родные и близкие, ни друзья по Совету ветеранов не знали, куда он делся. А тут вдруг агентурные данные донесли – вот уже два с лишним года генерал Нефёдов живёт у нас в Горном Алтае, на Телецком озере. Оказалось, он наш земляк, вернулся в старый родительский дом и ведёт теперь жизнь отшельника. «Возьми фотик, сделаешь с этим перцем эксклюзивное интервью для наших глянцевых изданий и фоторепортаж, – наставлял меня главный редактор, – но главное – постарайся любой ценой раздобыть этот хренов череп, это задание директора холдинга. Если надо – купи, деньги не вопрос…»  

– А зачем он нужен-то? – не унимаюсь я.

– Не твоего ума дело, – злится редактор, – и не моего, понял?.. Может, для каких ритуалов… – И хихикает как идиот.

Информацию про Нефёдова нашему редактору слила журналистка местной районки.  Её звали Айкамуш и она должна была стать моей проводницей.  «И помни, что настоящий журналист любит три вещи – сочных женщин, сочное мясо и сочное слово! И никаких мне больше, блин, зарисовок с выставки! Всё, свободен…» – сказал редактор, выпроваживая меня из кабинета.

Я пожимаю плечами и ухожу к себе в ньюсрумовский загончик, готовиться к командировке.

Нефёдов жил в посёлке Верхний Чулок в устье реки Чулушман. Айкамуш – очень красивая девушка-метиска, в ней смешались русская, алтайская и казахская кровь.   Нам с ней крупно повезло: в пять утра большой катер шёл в другой конец Телецкого озера забирать группу туристов, и капитан согласился забросить нас туда. Возвращался катер этим же днём, и нужно было на него успеть.

За суп из тушёнки и жидкий чай с нас на этой посудине содрали столько, сколько стоит обед в дорогом московском ресторане. Правда, за неожиданно разыгравшийся шторм с нас никто денег не взял (думаю, не догадались).

Телецкое расщедрилось и подарило каждому по розе ветров, невесело пошутил я. Шквальный ветер и проливной дождь загнали немногих пассажиров в каюты. Нас бросало то вверх, то вниз, вода сочилась через неплотно подогнанные иллюминаторы. К Верхнему Чулку мы подплыли в состоянии полной прострации. А тут ещё постоянные звонки по мобильнику главного редактора. Он и на расстоянии продолжал держать меня на коротком поводке, давая свои ценные указания и не забывая напоминать, что я ничтожная, беспомощная личность. 

Погода, как это бывает в горах, резко изменилась. Ветер угнал тучи, над изумрудными озёрными водами – голубая эмаль неба с небольшими, будто облупившаяся краска, облачками. Солнце устроило нам адскую духовку. Жарко, душно и высокая влажность, словно в тропиках. Тут же на берегу я быстро переоделся в футболку и шорты.

– Зато здесь никогда не бывает комаров, – как бы извиняясь за переменчивую погоду сказал капитан катера.

Айкамуш решила зайти к своим родственникам в гости – мы условились встретиться с ней на причале. 

– Смотри не опоздай, – напомнила она с улыбкой, – а то застрянешь здесь как некоторые, навсегда!

Что она имела ввиду я не знал, но испытывать судьбу точно не собирался.

Попавшаяся мне на пути смешливая деревенская красавица годков пятидесяти пяти, показала на добротный бревенчатый дом, в котором и жил отставной генерал Нефёдов.

В вылинявшей тельняшке, соломенной панаме, галифе и калошах на босу ногу, он возился во дворе с надувной резиновой лодкой. Старик собирался завтра на рыбалку, ставить на озере сети на сига, щуку и хариуса. 

Я рассказал ему всё как есть, что журналист, что мне заказали написать о нём большой материал. Правда про череп Гитлера спросить пока не решился. Кто его знает, как он отреагирует?

Зашли в летнюю кухню.  

Нефёдов предложил своей шестидесятиградусной самогонки на кедровых орешках. 

Мы выпили, крякнули. Закусили чёрным хлебом, яйцами, салом и зелёным луком.

Потом Нефёдов закурил свою махорку, – самосад! – похвастался он, и в течение нескольких долгих часов я вежливо слушал его рассказы о боевом пути, о наградах, о друзьях-товарищах, всё не решаясь спросить о черепе Гитлера.

– …Мы ждали его уже два с лишним часа, – рассказывал старик Нефёдов, – а ведь горючего-то у него могло хватить всего минут на сорок, с запасным баком – ещё минут на двадцать. Получается, час, правильно? И вот уже вечер, мы и ждать перестали, разошлись кто куда… И вдруг его самолёт появляется на горизонте! Почти через шесть часов после вылета! Мотор, естественно, работает на холостых оборотах. Садится. Все подбегают к нему. 

Что случилось, Валера, где был столько времени? Как долетел, где дозаправлялся? Нигде, говорит, недозаправлялся. Летел и всё, просто очень сильно хотел долететь. Но ведь прошло шесть часов?! Шесть! Это же невозможно без посадки! Так не бывает…

Не поверили, естественно. Я политруком части был, защищал его как мог… Чуть самого не разжаловали. Было следствие, допросы… Решили, что его завербовали фашисты. Увезли в центр. Трибунал, и, в конце концов, расстреляли мужика. А я знаешь, что вспоминаю? Мы с ним жили в одном блиндаже, и он всегда перед вылетом брился. Другие лётчики наоборот перед заданием не сбривали щетину, мол, плохая примета, а он брился – будто назло всем суевериям… А когда вернулся, у него отросли борода и усы, понимаешь? Не просто там, щетина вылезла, а приличная такая борода. И вот я до сих пор мучаюсь… Ведь зря его тогда к стенке поставили, а? Читаю сейчас про всякие там аномальные зоны… А ведь точно Валерка попал тогда в иное измерение? Где время медленнее течёт… Ты, как думаешь?

Я сказал, что, наверное, и вправду зря хлопнули героя. Старик Нефёдов, похоже, здорово расстроился. Кряхтя, помассировал затёкшую ногу, и найдя во мне благодарного слушателя, стал рассказывать свои байки дальше. 

 – …Ты, наверное, ещё и в Бога веришь? – спрашиваем мы, значит, этого мужичка, к нему кличка Баптист приклеилась. Весь он такой правильный, аккуратный, тихий. Не матерится, в споре всегда уступает, всем помогает, приказы любые выполняет. А дело-то на Курской дуге было. Я тогда ещё лейтенант молодой, при штабе.  Лето, жара градусов тридцать пять, даже ночью не спадала. Ну вот, веришь в Бога-то? – спрашиваем. «Нет, – отвечает, – раньше веровал, а сейчас уже нет». А что так? «Если бы Бог существовал, – говорит, – справедливый и всемогущий, он сейчас был бы здесь, на передовой и дожидался бы вместе с нами атаки». И вдруг, – дверь в землянку – бац! – открывается. И входит молодой такой, худощавый лейтенант в новенькой ещё форме, и говорит: «Здорово, мужики! Я ваш новый политрук. Завтра утром поведу ваше подразделение в атаку». 

Ну политрук и политрук. Не будешь же документы проверять? Зачем? Не было никакой надобности. И что ты думаешь? И повёл! И мы поднялись, ведь как один поднялись за ним! А фрицы лупили, только мясо с кровью в разные стороны летело. Но мы ведь прорвались, выбили их тогда, погнали отовсюду! Да… А когда бой закончился – глядь, а нет с нами никакого политрука. Как-так? Делаем запрос в штаб дивизии – нам отвечают, никого, мол, не посылали…  

Тот знаменитый снимок, помнишь? В школьных учебниках он есть. Политрук там, в пилотке, с пистолетом над головой? Повернулся к своим бойцам так, что лица почти не видно? В атаку, орет, сукины дети! Ну, этого политрука ещё на десятирублёвках в 2000 году, в честь 55-летия Победы отчеканили? Вспомнил? Это тот самый политрук и есть, я его сразу узнал. Не веришь? Я тоже не верил. А теперь думаю – одно из воплощений Бога, точно тебе говорю, парень!..

Так я просидел у генерала Нефёдова довольно долго. 

За это время редактор позвонил дважды: «Череп Гитлера уже у тебя? Нет? Предложи старому пердуну денег, пусть продаст череп. Это заказ, понял? Важные, влиятельные люди. Коллекционеры из новых… Это их дело… Не облажайся в очередной раз, если хочешь остаться в газете…»

Незаметно, как бывает в горах, наступил вечер. С озера потянуло холодком. Мы со стариком Нефёдовым выпили на посошок, и я, наконец, решился. Начал что-то мямлить об историческом артефакте. Необходимости сделать музейным экспонатом. Показывать, так сказать, в воспитательных целях молодёжи. Безбожно врал и чудовищно краснел.  

– Череп Гитлера? – хмыкнул Нефёдов, – да, точно, прихватил его тогда в Берлине… – Мне показалось, он покраснел. – Гордость дурацкая, мол, вот он я, победитель… А только он мне одни несчастья принёс. Сын погиб в аварии, жена долго и тяжело болела… 

Он помолчал.

– Я вот в молодости ветеринаром хотел быть…– Я удивлённо поднял брови. – Да-да, серьёзно! Зверей лечить… А просидел в Министерстве обороны… Вроде как не своим делом занимался, чужую жизнь прожил… Я тебе его держать у себя не советую… Всё кувырком пойдёт…Чёрная в нём сила…

…Старик Нефёдов проводил меня до калитки. Череп, жёлтую кость с небольшим пулевым отверстием, я, злясь и ненавидя себя, молча сунул в рюкзак. Попросил проходившего мимо небритого и улыбающегося чему-то мужичка сфотографировать нас вместе. На память. На добрую память. 

Потом мы тепло попрощались. Ветеран обнял меня, похлопал по плечу: бывай, парень. Я не сказал, мол, ещё увидимся, читайте про себя в журнале… Зачем врать?  Я пошёл вниз, не оглядываясь, и чувствовал, как что-то подступает к горлу…

Однако вот что я сделал дальше. Я свернул с дороги, ведущей к причалу. Время ещё было, и я долго карабкался в гору, пока опять не зазвонил сотовый.  «Ну, что, ты взял череп? Он у тебя?!» – дрожал от нетерпения голос редактора. «Да пошёл ты!..» – ответил я и выключил трубку. 

Я забрался на самую вершину. Отдышался, не спеша покурил, потрясённо оглядывая окрестности. Вид на Телецкое открывался просто фантастический: капля вечности в бережных каменных ладонях Хана Алтая. 

По сути, мы все карабкаемся на одну и ту же гору, только с разных сторон, подумалось мне. И ещё: жизнь бывает страшной сказкой со счастливым концом, а иногда, наоборот, счастливой сказкой со страшным финалом. Но и то, и то – имеет одинаковую ценность. 

Я посмотрел вниз – там, на самом дне пропасти, текла стремительная горная речка. Бывают такие встречи, которые навсегда меняют жизнь. Сегодня я кое-что понял… И не хочу больше множить ложные ценности в глупое, фальшивое время…

Постояв ещё с минуту, я размахнулся и швырнул в пропасть череп Гитлера, а вслед – и свой мобильник.

В сумерках я спускался по горной тропинке – с неба на землю, к людям, туда, где в конце дороги был причал, и уже заждалась меня молодая, перспективная и очень деловая коллега Айкамуш. Скорее всего, после моей командировки она и займёт моё место в редакции. 

А я… Как знать… Может скоро на самом деле захочу застрять здесь навсегда. Как отставной генерал, мой дорогой старик Нефёдов. 

г. Барнаул

Подберите удобный вам вариант подписки

Вам будет доступна бесплатная доставка печатной версии в ваш почтовый ящик и PDF версия в личном кабинете на нашем сайте.

3 месяца 1000 ₽
6 месяцев 2000 ₽
12 месяцев 4000 ₽
Дорогие читатели! Просим вас обратить внимание, что заявки на подписку принимаются до 10 числа (включительно) месяца выпуска журнала. При оформлении подписки после 10 числа рассылка будет осуществляться со следующего месяца.