(Earthquake)
Рассказ в переводе Михаила Гребнева
Лично мне начхать на легашей, но обращаюсь с ними всегда вежливо, и когда однажды в пятницу вечером Джонни Бранниган пришел в кабак «У Минди» и подсел в мою кабинку — других свободных мест не нашлось, — то я приветствовал его с большущим радушием.
Более того, я угостил его сигаретой и сказал, как приятно, что он хорошо выглядит, хотя на самом деле выглядел Джонни Бранниган хуже некуда, под глазами чернели круги и лицо ужасно осунулось.
По факту Джонни Бранниган выглядел хворым, и я втайне надеялся на фатальную хворь: по моей оценке, легашей на свете немерено, и если станет чуток поменьше, все заинтересованные лица только выиграют.
Но, само собой, об этой надежде я не рассказал Джонни Браннигану, поскольку Джонни Бранниган служил в так называемом силовом отряде полиции, носил кистень в кармане и, как говорили, любил оглоушить кистенем по кумполу, если кто залупается, и, насколько я знал Джонни Браннигана, такую надежду на его здоровье он счел бы за хамство, если на то пошло.
Ранее, когда в последний раз я видел Джонни Браннигана, он был с тремя другими легашами в кабачке с секретом «У Весельчака Чарли» на 49-й улице, и вот зачем туда приходил Джонни — повязать человечка по имени Вулкан, прозванного Вулканом за то, что любил все громить и крушить.
По факту в то время, о котором я рассказываю, Вулкан взбаламутил весь город, пострелял, порезал, и пограбил разных граждан, и вообще плохо себя вел, и власти хотели отправить Вулкана на электрический стул за нанесение пощечины общественному вкусу.
В тот раз Бранниган не повязал Вулкана, так как Вулкан схватил один из столиков в кабачке «У Весельчака Чарли» и охлобучил его столешницей, затем вытащил пушку и давай палить по легашам, явившимся с Джонни Бранниганом, а они только и делали, что уворачивались от пуль, оттого замешкались с повязкой — не успели и глазом моргнуть, как Вулкан умотал.
Ну, и я лично тоже умотал: не хотел там светиться, когда Джонни Бранниган придет в себя — Джонни, с ошарашенными мозгами, мог принять каждого за Вулкана и обработать по кумполу своим кистенем, и с тех пор Джонни больше мне не встречался до сегодняшнего вечера в кабаке «У Минди».
Но тем временем до меня дошли слухи, что Джонни Бранниган уехал в какой-то неизвестный город на поиски Вулкана, поскольку в пору плохого поведения Вулкан серьезно ранил легаша по имени Малкейхи. По факту Вулкан ранил его настолько серьезно, что Малкейхи отключился и откинул копыта, а по закону у нас в городе запрещалось наносить полицейским такие ранения. По факту смерть Малкейхи вызвала огромное негодование среди легашей.
У нас в городе было запрещено наносить гражданам такие ранения, от которых отключаются и откидывают копыта, но, натурально, они не вызвали бы столько негодования, как ранение легаша, даром что лишних граждан у нас в городе много больше, чем легашей.
Итак, сидели мы с Джонни Бранниганом, и я гадал, удалось ли ему встретиться с Вулканом, нашел ли он его, и, если нашел, то как остался в живых: будь я на его месте, не пожелал бы такой встречи.
Ростом Вулкан был, наверное, шесть футов три дюйма, а весом — двести двадцать фунтов, и все эти фунты — сплошь мускулы. Кого ни спроси, все вам скажут, Вулкан был одним из самых сильных братков у нас в городе: в прошлом он работал в литейном цехе и там, почитай, набрал эту мышечную силу. По факту Вулкан любил иногда показать свою силищу: возьмет за шкирку двух взрослых фраеров, одного в левую, другого в правую руку и подымет над головой.
А если устанет держать фраеров над головой, шваркнет их оземь, тем более легашей, или столкнет друг друга кумполами так, что останутся черные синяки на черепе. Когда Вулкан бывал в хорошем настроении, заглядывал в ночной клуб, разносил его к чертовой матери, вышвыривал мебель на улицу, выбрасывал вон и хозяина, и официантов, и, может быть, кого из клиентов: так что Вулкан был юморным шуткарем.
Я лично тогда считал, что Вулкану следовало устроиться на работу в цирк, а не тратить свою силу вхолостую, был бы заработок, но когда я поделился этой мыслью с Вулканом, он ответил, что ему будет тошно приходить на службу к определенному часу, как, вероятно, потребуют в цирке.
Поначалу Джонни Бранниган сидел со мной молча за столиком «У Минди», но потом поднял глаза:
— Помнишь Вулкана? — спросил он. — Помнишь его огромную силу?
— Силу? — воскликнул я. — Да сильнее Вулкана вообще не бывает, — сказал я, — с такой силой, как у него, можно поднять дом.
— Да, — подтвердил Джонни Бранниган, — истинная правда. С такой силой, как у него, можно поднять дом. Да, — повторил он, — сил Вулкану не занимать. Дай-ка я расскажу тебе про Вулкана.
Эдак через тройку месяцев после того, как Вулкан укокошил Малкейхи (говорит Джонни Бранниган), мы получили наводку, что он теперь в городе, который называется Новым Орлеаном, и, поскольку я был с ним знаком лично, меня послали его повязать. Но, когда я приехал в этот Новый Орлеан, оказалось, что Вулкан смотал оттуда и даже адреса до востребования не оставил.
Прошло несколько дней, никаких его следов не обнаруживалось, и, казалось, я его начисто потерял, и тут мне повстречался крендель по имени Сол Солдат из Гринвич-Виллидж. Сол Солдат приехал в Новый Орлеан на скачки и очень обрадовался корешу из родного города, и я тоже обрадовался Солу, потому что мне было очень одиноко в Новом Орлеане. А Сол хорошо знал Новый Орлеан и стал водить меня по разным местам, и в конце концов я спросил его, не слыхал ли он, часом, куда делся Вулкан, и Сол ответил:
— Вот те на, — сказал Сол, — Вулкан недавно уплыл в Центральную Америку с кучей ребят устраивать революцию. Я думаю, — сказал Сол, — что они отправились в местечко под названием Никарагуа.
Ну, я телеграфировал в штаб, и мне велели следовать за Вулканом все равно куда, а то у нас в газетах пишут, зачем нам такая полиция и почему кого-нибудь за что-нибудь не арестовывают.
Я сел на пароход, который отправлялся за фруктами, и наконец попал в Никарагуа, в город под названием Манагуа.
Эдак с неделю я околачивался там в поисках Вулкана, но не находил следов и стал уже думать, что Сол Солдат дал ложную наводку.
Было довольно жарко в этом городе Манагуа, и однажды пополудни, когда мне прискучило разыскивать Вулкана, я отправился в небольшой парк с тенистыми деревьями в центре города. Это был красивый парк, хотя там его называли «плазой», и с краю этой «плазы» стояло большое двухэтажное каменное здание, похожее на монастырь, из двери сбоку здания выходили монашки и маленькие девочки — наверное, это был главный вход.
И вот однажды пополудни сидел я под пальмами на «плазе», когда на другую скамейку рядом присел огромный верзила в мешковатых штанах и рубахе, и с великим удивлением я увидел, что верзила этот — не кто иной, как Вулкан.
Поначалу он меня не увидел и по факту не знал, что я там, пока я не подошел к нему, не вытащил кистень и не оглушил его; насколько я знал Вулкана, начинать с рукопожатия не имело смысла. Пришиб я его не слишком сильно, просто чтобы на минуту отключился, пока надену наручники.
Когда Вулкан открыл глаза, он посмотрел наверх, на пальмы, будто подумал, что на голову ему свалился кокос, и прошло несколько минут, прежде чем он увидел меня, и тогда он вскочил и заорал, как будто его страшно вывели из себя. Но когда понял, что на нем наручники, снова сел.
— Ну, здравствуй, легаш, — сказал Вулкан. — Когда приехал?
Я рассказал ему, сколько я уже в городе и сколько он создал хлопот для меня, уйдя в тень, и Вулкан ответил, что по факту находился в джунглях с кучей ребят, которые планировали устроить революцию, но очень медлили с началом, и в конце концов у него лопнуло терпение и он ушел от них в город.
В конце концов мы перешли к приятной беседе о том о сем, и, хотя из Нью-Йорка он уехал всего несколько месяцев назад, Вулкана живо интересовали тамошние новости, и он засыпал меня вопросами, и я рассказал ему, что спиртное в Нью-Йорке стало получше.
— Помимо прочего, Вулкан, — сказал я, — для тебя приготовили тепленький стульчик в Оссининге.
— Ну, легаш, — сказал Вулкан, — мне жаль, что я укокошил Малкейхи, если на то пошло. По факту, — сказал он, — это был несчастный случай. Я не хотел его укокошить. Я целился в другого, — сказал он. — По факту, — сказал он, — я целился в тебя.
В это время скамья словно выскользнула из-под меня, и вот я уже сидел прямо на земле, и земля тоже словно поплыла подо мной, и вокруг все трещало и грохотало; и вначале я подумал, будто Вулкан начал расшвыривать окружающие предметы, но глядь — он и сам теперь лежал на земле в пятидесяти футах от меня.
Я поднялся на ноги, но земля все раскачивалась подо мной, и я с трудом добрел до Вулкана: он сидел, возмущенно выпрямив спину, и, увидев меня, сказал:
— Лично я считаю подлостью, что ты опять меня жахнул по кумполу, стоило мне отвернуться на минуту.
Ну, я объяснил Вулкану, что не бил его по голове во второй раз, но по-моему сейчас случилось то, в честь чего он получил свою кликуху, то есть землетрясение от вулканов, и, если оглядеться по сторонам, в этом легко убедиться: тучи пыли поднимаются над кучами камней и досок, где несколько минут назад стояли крупные здания, и туда-сюда бегают люди.
Ну и, когда я посмотрел на монастырь, то увидел, что он начал разваливаться и рухнет с минуты на минуту: стены перекосились и грозили завалиться внутрь. Более того, из здания доносились отчаянные крики.
Затем я заметил, что дверь сбоку здания, предположительно главный вход, отлетела, открыв проход внутрь, и теперь я прибавлю пару слов про этот вход, поскольку о нем пойдет рассказ далее. Вход был довольно широким вначале — с мощной деревянной арочной конструкцией, вмонтированной в стену каменного здания, и эта стена начала обрушиваться над входом сверху и с боков, и теперь вход сложился домиком, и деревянная конструкция прогнулась внутрь, только что не сломалась.
Насколько мне удалось понять, вход этот был единственным, который не завалило камнями и досками, и было ясно, что этот вход тоже скоро завалит, поэтому я сказал Вулкану:
— Вулкан, в этом монастыре много монашек и детей, и, судя по крикам оттуда, некоторые вполне живые люди. Но, — сказал я, — через несколько минут они не будут живыми, потому что стены упадут и превратят их в конфитюр.
— Ну да, — ответил Вулкан, поглядев на монастырь, — похоже, ты прав. Ну, легаш, — спросил он, — и чего можно сделать в этом случае?
— Вот чего, — сказал я, — есть шансы вытащить нескольких, если поможешь. Вулкан, — спросил я, — ты ведь очень сильный хрен?
— Сильный? — переспросил Вулкан. — Да я, может, сильнее всех на свете.
— Вулкан, — сказал я, — видишь там вход? Если у тебя хватит сил удержать стенки входа от обвала внутрь, я проскользну туда и выведу монашек и детей, которые, может, еще живы.
— Ладушки, — сказал Вулкан, — лучше придумки от легаша я не слыхал. Ладушки, — сказал он, — подопру стены до масленицы.
Затем Вулкан вытянул руки вперед, и я снял наручники. И он тотчас побежал к монастырю, и я вслед за ним.
Теперь под тоннами камней деревянная конструкция быстро складывалась домиком, и, когда мы добежали, вход уже настолько сузился, что Вулкан с трудом втиснулся.
Но все-таки могучий Вулкан протолкнулся внутрь, расставил руки и принялся раздвигать балки, и я сразу понял, почему он прославился как силач. Дверной проход стал расширяться, и по мере расширения Вулкан расставлял ноги, и вскоре он уже смог широко их раздвинуть. Голову он наклонил вперед так, что подбородок прижался к груди, и огромная тяжесть легла на его шею и плечи, и по факту он напомнил мне картинку, на которой один бугай по имени Атлант держит на плечах весь мир.
И вот через этот лаз промеж его ног я проскочил на поиски монашек и детей. Большая их часть все сидели в большой комнате на первом этаже: прижались друг к другу и хором визжат.
Я махнул им следовать за мной и повел их через завалы к выходу, где Вулкан удерживал стенки прохода, и, признаться, он делал это отлично.
Но давление на плечи Вулкана все усиливалось: он ссутулился, опустил голову ниже, и лицо стало лиловым.
Промеж расставленных ног Вулкана я пропихнул пять монашек и пятнадцать девочек, и они выбежали из монастыря на плазу. Одна старая монашка отказывалась пропихиваться промеж ног Вулкана, и в конце концов из того, как она размахивала руками, я понял, что в монастыре еще остались дети и она просит их вытащить тоже.
Я видел, что дополнительная задержка будет тяжела для Вулкана и, может быть, слегка разозлит его, поэтому я сказал:
— Вулкан, вид у тебя вымотанный. Давай вот что, — сказал я, — отойди в сторону, я подопру стены на время, а ты отправляйся с этой старой монашкой за остальными девочками.
— Легаш, — сказал Вулкан, не поднимая головы, — я могу держать эти стены одними мизинцами, пока оба целы, а ты ступай за остальными людьми.
Поэтому старая монашка отвела меня в другую часть здания, где, по ее мнению, находились другие девочки, и по факту не ошиблась, но с одного взгляда я понял: вытаскивать этих девочек уже было незачем.
И мы отправились обратно, и Вулкан услышал, как мы шли через крошево, чуть приподнял опущенную голову с груди, посмотрел на меня — пот струился по морде и глаза вылезали из орбит — было видно, насколько он взвинчен. И, когда я приблизился, он сказал:
— Быстро вытаскивай ее. Вытаскивай старую куклу.
И я пропихнул старушку-монашку промеж расставленных ног Вулкана и заметил, что промежуток между ними сузился, и понял, что ноги у него стали сдавать. И тогда я сказал Вулкану:
— Ну, Вулкан, теперь и нам с тобой пора выходить. Я выйду первым, — сказал я, — затем и ты осторожно вылезай, и подумаем, как нам добираться до Нью-Йорка, а то в штабе беспокоятся.
— Послушай, легаш, — сказал Вулкан, — мне не выбраться отсюда. Стоит чухнуться на дюйм вперед или на дюйм назад, все хозяйство обвалится. Но, легаш, — сказал он, — я знал заранее, выбраться — из ста один шанс, не думай, что я попал в западню без догадки. На мой взгляд, — сказал Вулкан, — это лучше, чем электрический стул, если на то пошло. Смогу продержаться еще несколько минут, — сказал он, — а ты лучше выходи.
Итак, я проскочил между расставленными ногами Вулкана — я рассудил, в любом случае лучше оказаться снаружи, чем внутри, и, оказавшись снаружи, я стоял и смотрел на Вулкана, размышляя, что мне с ним делать. Но я понял, он был прав, когда объяснял: стоит ему пошевелиться — и все обвалится, поэтому помочь я уже никак не мог.
Потом я услышал, как Вулкан зовет меня — я подошел поближе, и он сказал:
— Легаш, передай мои извинения родным Малкейхи. И не забывай, что за тобой должок твоему куму Вулкану, цена твоей жизни. Сам не знаю, почему не бросил все хозяйство в ту минуту, когда ты протолкнул старушку-монашенку, и взял бы тебя с собой, куда сам отправляюсь. Может быть, — сказал он, — я стал сердобольным. Ну, прощай, легаш, — сказал он.
— Прощай, Вулкан, — ответил я и зашагал прочь.
— Так что (сказал Джонни Бранниган), теперь ты все знаешь про Вулкана.
— Ну, — ответил я, — это душераздирающая история, Джонни. Но, — заметил я, — если Вулкан не убрал плечо, когда ты уходил, может, так и держит до сих пор, недаром Вулкан такой силач.
— Да, — сказал Джонни Бранниган, — он силач. Но, — добавил он, — когда я уходил оттуда, тряханул еще один толчок, и, когда я поднялся с земли и посмотрел на монастырь, то убедился, что даже у Вулкана не достало сил выдержать еще и этот толчок.
