Не повторенье звука — отзвук,
И не горенье — только дым,
И все же — чужеземный воздух,
Вдруг становившийся родным.
Так пылко нас благодарили,
Ведь пересказывали мы
Ее извилистые были,
Витиеватые холмы.
Жизнь проведя сквозь этот эпос,
Лишь собственный узнал язык,
А эту осаждая крепость,
Извелся в муках и поник.
Но, отказавшись от попыток,
Уже в иссохшем горле все ж
Блаженный ощутишь напиток
И горечь косточек сглотнешь.