Йольский поход
— Ура!!! Я избранный, — радостно вопил бабкин любимый козел Пукки, влетая в козлятник, — мне выпал жребий разносить подарки в Йоль!
Суровая бабка Суоми, глядя на радостного козлика, скептически поджала губы и проворчала:
— А эликсир бессмертия к жребию случайно не прилагается? — Она-то знала, что Йольский поход — опасное мероприятие.
— Риск — благородное дело! — напыжился козел, но пыл его несколько поутих.
Козий гарем смотрел на своего супруга крайне неодобрительно.
— Гляди, останутся от козлика рожки да ножки, — предупредила бабка и пошла топить баню.
Сентиментальностью она не отличалась, но терять лучшего в деревне козла? Увольте!
— Значит, так, — сказала она, вернувшись, — от праздничных обязанностей теперь не отвертишься. Знак судьбы — это серьезно. Поэтому быстро пошел в баню!
— Что-о-о? — возмущенно заблеял козел. — Я-а-а? — Пукки отродясь не мылся, и одна мысль об этом была кощунственной.
— Волки, — лаконично ответила Суоми, — сожрут. А ну пошел! — И она огрела упрямого козла хворостиной.
В бане бабка полоскала козла в семи водах, чтоб хоть как-то отбить неистребимый козлиный запах. Козел щурился и возмущался.
— Терпи, — говорила бабка, — от тебя за версту козлом разит, волки учуют.
Чтоб еще больше запутать волков, бабка окатила Пукки ядреным хвойным отваром, который сама готовила с наговорами и прибаутками. Поговаривали, Суоми подколдовывала, но это не точно.
Бабка насухо вытерла благоухающего елкой козла и даже расчесала его шкуру.
— Ну вот, — хмыкнула она, — почти готово.
Козел недовольно фыркал, молчал и нетерпеливо бил копытом.
— Ну что, мне уже можно отправляться на дело? — наконец не выдержал он.
— Нет, — отрезала бабка, роясь в древнем сундуке, — погоди. Для полной маскировки нужно кое-что еще.
Она вытащила из сундука какое-то красное тряпье и принялась наряжать козла.
— Во-первых, — наставляла она, — нынче принято праздновать Рождество, а не Йоль. Будешь маскироваться под Санту. — И она сунула под нос козлу сухонький кулачок.
Козел понимающе кивнул и не стал возражать. Силу этого с виду маленького кулачка его ребра знали более чем хорошо.
— Во-вторых, — продолжила бабка, напяливая на козьи копыта башмаки, — маскироваться надо тщательнее. — С этими словами она водрузила на козлиную голову красный колпак, полностью скрывающий рога. — Волков обмануть — это тебе не фунт сена сожрать.
— А ходить тоже на двух ногах? — осторожно поинтересовался Пукки.
— Жить захочешь — не так раскорячишься, — отрезала старуха. — Помолчи немного.
В избушке воцарилась тишина, и бабка с козлом услышали заунывный многоголосый волчий вой.
— Понял? — грозно спросила бабка.
Она вышла в сени и притащила оттуда старую метлу, которую принялась разукрашивать обрывками цветных ниток, оставшимися от вязания. Заодно привязала к метле пару бубенцов. Уж где она их раздобыла — неясно. Говорят, в молодости бабка Суоми крутила шашни с местным шорником, который делал лошадиную сбрую. Он и подарил. Но это не точно.
Бабка критически осмотрела Пукки, затем снова полезла в сундук и достала оттуда круглые треснутые очки.
— Это чтоб твои бесстыжие козлиные глаза скрыть, — пояснила она. — А ну, смирно! На две ноги становись!
Козел немедленно вытянулся в струнку.
Суоми вновь окинула козлика взглядом. Теперь перед ней стоял вполне молодцеватый дедок с белой, тщательно расчесанной бородкой. И только бедовый взгляд, сверкающий сквозь помутневшие очки, выдавал его козье происхождение.
— Вот теперь ладно, — довольно буркнула старая Суоми, — возьми метлу. И опора, и волков пугать пригодится. Пора. Полночь уже. Теперь ты — Йоулупукки. Йольский козел. И как будто Санта.
Козел согласно кивнул и поковылял на выход. За дверями уже стоял мешок с подарками, которые нужно было разнести по окрестным селениям.
Воодушевление потихоньку испарилось, и новоиспеченный Йоулупукки на подгибающихся ногах отправился выполнять свою миссию через страшный лес, буквально кишевший волками.
Он опирался на разукрашенную метлу, яростно гремя ею, и от ужаса орал песню собственного сочинения:
Жил был у бабушки серенький козлик, Жил-был у бабушки серенький козлик, Вот как, вот как, серенький козлик, Вот как, вот как, серенький козлик. Бабушка козлика очень любила, Бабушка козлика в бане отмыла, Вот как, вот как, очень любила, В Санту на праздник его нарядила. Ждут детвору новогодние елки, И разбегаются страшные волки. Слышите эти чудесные звуки? К вам приближается сам Йоулупукки!
Козел вошел в раж и так отчаянно громыхал метлой, что волки и впрямь оторопели. Завидев одетое в красное существо, горланящее странные песни, они осторожно принюхивались и в ужасе разбегались от ядреного запаха елки.
«То, что выглядит так странно и воняет деревом, не может быть съедобным, — безоговорочно решили они, — но если деревянное еще и само собой движется, то не иначе — наступил конец света». Волки мигом потеряли аппетит и разбрелись по кустам.
А Йоулупукки благополучно разнес все подарки. Дети уже спали, и только одна девочка Мимми бодрствовала.
— Дедушка, ты кто такой? — спросила она недоверчиво. — А где мой любимый козлик, где мой Йоулупукки? Как теперь праздновать Йоль?
— Я и есть Йоулупукки, — признался переодетый козел, снял очки, и девочка увидела настоящие козьи глаза.
— А почему ты не пахнешь, как козлик? И зачем ты надел эту одежду? — продолжала допытываться Мимми.
— Это чтобы волки меня не съели, — пояснил Йоулупукки, — знаешь, как страшно идти через лес одному, да еще и с целым мешком подарков?
— Бедненький, — посочувствовала девочка.
— Ты только взрослым не говори, ладно? — попросил Йоулупукки. — Пусть они думают, что я — это Санта. И что мы празднуем Рождество. Хотя это совсем другое.
— Ладно, — согласилась Мимми, — я никому не скажу. Только детям.
— Порядок, — доложил козел, вернувшись к бабке Суоми, — миссия выполнена.
— Молодец, — скупо похвалила козла суровая Суоми и утерла внезапно набежавшую слезу.
Не каждому козлу удавалось вернуться из Йольского похода живым. Иногда находили рожки да ножки…
Теперь в этой северной стране его называют Рождественский дед Йоулупукки. Но дети знают, что это никакой не дед, а настоящий козлик. И празднуют Йоль. Только тсс…
Эльф-лазутчик, космос и русские хакеры
Дурашка был самым молодым и бестолковым в мастерской Санта-Клауса, поэтому получил метлу и должность уборщика. Так от него было меньше вреда. Близилось Рождество. Эльфы недовольно бурчали.
— Вот мы каждый год пашем, как проклятые, а у русских тишь да гладь, да божья благодать! Будто и не праздник.
— У русских шеф на юга укатил, — авторитетно сказал эльф Смарти, — мне олени нашептали. Резиденция у него там, в Великом Устюге. Только к Новому году сюда заскочит. Не то что наш!
— Цыц! — прикрикнул Бригадир. — Молчайт! Арбайт! Каждый бездельник будет наказайт!
Эльфы тут же замолчали. С бригадиром шутки плохи.
Но подошло время перекура, и заморенные эльфы вывалились на улицу. Они сидели в курилке и пыхтели трубками. Дурашка не курил. Словно зачарованный, он смотрел на звезды и мечтал.
— Братцы, — сказал он задумчиво, — а что если к русским сбегать, да и посмотреть, чем они там занимаются и как разбираются с подарками?
— Самый умный? — буркнул Смарти-Всезнайка. — У них там возле базы погранзастава и белые медведи-пограничники. Сожрут. От них ничего хорошего не жди. Пошли работать. Будет рассвет — будет и отпуск.
И эльфы побрели по рабочим местам, мечтая о рассвете. Полярная ночь была в разгаре. А бедовый Дурашка потихоньку встал на лыжи и улизнул за забор. Петляя и прячась среди торосов, он пошел на станцию к русским.
Между тем на базе СП-НГ кипела работа. Белая медведица Оксана сидела за огромным компьютером и яростно стучала когтями по клавиатуре. За соседним компьютером работал ее помощник — старший сын Роман — и обреченно вздыхал. Работы было много.
— Не дрейфь, сынок, — ободряюще ворчала Оксана, — мы справимся! Задание ответственное. Русские не сдаются!
Оксана со своим выводком медвежат заступила на новогоднее дежурство и работала над поручением Деда Мороза в поте лица. То есть морды. Младших сыновей она назначила пограничниками — обходить базу по периметру на предмет обнаружения вероятных лазутчиков, а дочерей — заниматься снабжением и пропитанием.
— Мам! — В берлогу ворвался самый младший медвежонок, Яр. — Смотри, кого я нашел!
В лапах у медвежонка едва трепыхался заледеневший и до смерти перепуганный зеленый человечек. Цвет его мордахи почти не отличался от цвета кафтанчика.
Вслед за братом ввалился медвежонок постарше — огромный медведище по прозвищу Кудрявус — и пробасил:
— Ну мы, значит, идем, а он тут вот… почти совсем замерз. Подкоп делать пытался.
— Бе-е-едненький, — притворно-жалостливо пропела младшая из медведиц, Катерина.
Братья поежились. В жалость сестренки они не очень-то верили.
— Шпион, — отрубила медведица постарше, Анна, — как есть лазутчик.
— Сожрете? — испуганно пискнул эльф, уже начавший отогреваться в теплых медвежьих объятиях.
Медведица Оксана, мать большого семейства, смотрела на испуганного зеленого человечка с явным сочувствием.
— Поставь его, — коротко приказала она сыну, — задушишь еще. Международного скандала нам только не хватало. Сожрать всегда успеем, — обратилась она к эльфу, и тот сжался еще больше.
Ярик бережно поставил дрожащего эльфа на ледяной пол берлоги.
— Пытать будете? — спросил эльф, стуча зубами от холода и страха.
— Непременно, — сделала Оксана самый грозный вид, — только разморозим для начала. Посадите его к огню поближе.
Эльф сидел у очага, потихоньку оттаивал и шмыгал носом. На очаге стоял котел с варевом. Пахло из котла упоительно-вкусно. Дурашка старался не думать, из чего же варят себе обед медведи.
— А когда пытать будете? — вновь спросил Дурашка.
Медведица только вздохнула. Дочери уже поставили на стол котел с варевом.
— У нас принято путника сначала накормить и напоить, а потом уж дело спрашивать, — отрезала Оксана, — даже если это возможный лазутчик. Садись за стол и ешь. Разговоры потом.
Дурашка осторожно присел к столу.
— Уха из лосося, — пояснила Анна, щедрой лапой наливая варево в миску, — эльфы нынче редко попадаются.
«Добрая какая», — подумал Дурашка и поежился. Но осмелел и принялся хлебать уху здоровенной деревянной ложкой, которую подсунула ему Катерина.
— Вкусно, — промолвил разомлевший от тепла и еды эльф.
— Это еще что, — фыркнул Яр, — мы тебя еще сейчас будем пытать мороженым!
Дурашка напрягся. Но медвежонок притащил здоровенную миску, наполненную превосходным пломбиром.
Эльф попробовал и блаженно зажмурился. Медведи смотрели на Дурашку, уплетающего пломбир, и сочувственно кивали.
— Оголодал, поди, на своей каторге, — вскользь заметила Оксана.
— Еще как, — подтвердил Дурашка, облизывая ложку.
— Звать-то тебя как, лазутчик? — спросила Катерина.
— Дурашка, — ответил эльф, — уборщик я в мастерской у Санты. Так что никаких секретов не знаю.
— Трудная работа? — невзначай поинтересовалась Оксана.
— У меня-то ничего, справляюсь помаленьку, — внезапно разоткровенничался Дурашка, — а вот наши пашут на конвейере, как проклятые. Людям ведь не угодишь, — посетовал он, — все им не так, все носы воротят.
— Э-эх, жизнь, — непонятно пробормотала медведица Оксана и пригорюнилась.
— А у вас, как я погляжу, даже мастерской нет, — осмелел Дурашка, — ваш-то шеф как справляется? Поди, страшная тайна?
— А, — пренебрежительно махнула лапой Оксана, — какая тут тайна. В ногу с прогрессом идти надо, вот и все. Да наш-то особо не морочится, — пояснила она, — уж сколько лет только счастье раздает, и все. Каждому — своего формата. Здесь у нас учет и программирование счастья. Семейный подряд. Перед Новым годом Дед Мороз из своей резиденции заедет, мешок счастьев схватит и на тройке своей укатит, только его и видели.
Дурашка ничего не понял, но с умным видом кивнул. Вид огромных компьютеров его впечатлил. «Наверное, медведи и есть те самые хакеры», — подумал он.
— А наш шеф-то после Рождества аж опухший приезжает, — сказал Дурашка, — целый год потом на диете сидит: столько печенья с молоком надо слопать.
— У нашего тоже работа не сахар, — встряла Катерина, — после Нового года как приедет, так ведрами рассол хлещет.
— Цыц! — грозно посмотрела на дочь медведица. — Молода еще старших судить!
— А чо я-то, — надулась Катерина, но примолкла.
— Э, — встрепенулся Дурашка, — а с матчастью-то как? Подарки кто делает? Ну, куклы там, велосипеды всякие…
— Для матчасти у него помощники из людей есть, — сказала Оксана, — это их забота. Мы только по счастью.
— Я вообще-то на звезды люблю смотреть, — мечтательно сказал Дурашка, — интересно, а что там?
— Космос там, — буркнула Анна, убирая со стола, — давно уже туда летают, темнота ты необразованная.
— Вот бы полететь в космос! — Глаза у Дурашки разгорелись. — Вот же интересно-то как…
— Я в дозор, — вздохнул Кудрявус, — вдруг там еще какой лазутчик под забором замерзает. Спасать надо. — С этими словами медведь вышел.
— Давай-давай, притащи еще какого-нибудь эльфика, — напутствовала его сестрица Анна, — лосося на жаркое, поди, не хватит. — И она оскалилась в сторону Дурашки.
— Она так шутит, — шепнул Яр помертвевшему эльфу. — Давай в морской бой сыграем! — предложил медвежонок.
— А давай! — радостно согласился Дурашка.
Он был молод, а поиграть в мастерской было не с кем и некогда.
Яр быстренько расчертил листы бумаги. Дурашка уставился на них и сказал:
— Это еще что за кракозябры? А нормальными буквами, что ли, никак не написать было? Весь мир латиницей пользуется.
— Наша игра — наши правила, — фыркнул молодой медведь Роман, — марш учиться. В космос вообще без знания русского не пустят, понял?
И Дурашка принялся учить русский алфавит. Яр обучал его с великим усердием, внезапно в медвежонке проснулся педагог. Медведица Оксана смотрела на младшего сына с нежностью. «Надо же, а из него, пожалуй, выйдет учитель», — думала она с удивлением.
Наконец медвежонок и эльф принялись за игру.
— Я первый! — азартно закричал Яр. — Г1! Это как L перевернутая, — пояснил он, — ну почти.
— Ранен, — вздрогнул Дурашка.
— Г2! — азартно продолжил Яр.
— Мимо! — радостно завопил эльф. — Моя очередь! Б 4!
— Мимо! — теперь обрадовался Яр. — И5!
— Мимо! — заверещал Дурашка.
— Так дело не пойдет, — меланхолично поправил Роман, сверху наблюдающий за игрой, — иди алфавит повтори. И5 — убит. Ты смотришь на Е5. И ты назвал Б, а показал на В. А так бы попал.
Дурашка поскреб в затылке, вздохнул, и они с Яром снова отправились учить русский алфавит. Потом они до полного изнеможения играли в морской бой. Дурашка даже один раз выиграл. Во время игры он выучил алфавит назубок. Затем они играли в крестики-нолики, и снова медвежонок обскакал эльфа.
— Учиться надо, — сказал Яр.
Медведица Оксана, занятая дед-морозовским поручением, довольно хмыкнула.
Обнаружив, что мастерская буквально завалена мусором, эльфы внезапно заметили отсутствие Дурашки. Вспомнив недавний разговор в курилке, они решили, что парнишку явно съели русские белые медведи. И были крайне удивлены, когда он вернулся.
Против обыкновения, выглядел юный эльф посвежевшим и отдохнувшим. И рассказал ужасающую историю о том, как его поймали медведи-пограничники, страшно пытали морским боем, ухой из лосося и — о ужас! — настоящим мороженым. И что именно на базе СП-НГ обосновались те самые страшные русские хакеры, о которых говорит весь мир. Но таки он, Дурашка, сумел обмануть бдительность пограничников и вернулся обратно. Он взялся за свою метлу и принялся подметать производственное помещение. Больше юный эльф ничего не сказал, как ни старались его разговорить старшие товарищи. Постепенно от него все отстали, хотя и поговаривали, что дело нечисто и что русские его завербовали.
Но у Дурашки уже был план. В короткие минуты отдыха он втихаря убегал к медведице Оксане учиться. Юный эльф точно знал, что когда-нибудь полетит в космос. Ведь он уже выучил русский алфавит.
