1.
Литературный институт работал последний год. Решение о закрытии было принято после того как нейросети научились писать, а писатели, наоборот, разучились. Кем теперь может стать литературный работник, когда вырастет? Не библиотекарем точно. Во-первых, там специальное обучение, во-вторых, библиотеки тоже скоро упразднят. Все книги давно оцифровали. А самые ценные спрятали в музеях. Учителем не пойдешь, нужно педагогическое образование. Но еще хуже остаться вовсе без диплома. Так думала Марта, ожидая, когда ее пригласят в аудиторию для последнего испытания. Была надежда, раз институт закрывают, все дипломы засчитают автоматом.
С этой никому не нужной корочкой хотя бы был шанс попасть на стажировку в «Синапс»!
В темном коридоре их одиннадцать. Шесть писателей классиков на стенах, и пять писателей без диплома и надежд на светлое будущее. Группа должна зайти в аудиторию в десять часов. Аксорова, Безус, Городскова, Краснов и Толстова. Марта надеялась, что спрашивать будут не по алфавиту. Хотя что толку? Нельзя же будет чужими оправданиями выстраивать свою защиту. Но все равно мысль о том, что ее первой начнут прилюдно «пороть» критики, обесточивала. Исхода с похвалой Марта не представляла.
Вдруг лицо Платонова на стене озарилось светом. Новая после ремонта дверь скрипнула по-новому не грозно. Из аудитории выглянула голова с баранистыми темно-красными кудрями. Это секретарь Марина. Она смотрела поверх обращенных к ней глаз, будто взывала не к студентам, а к Платонову.
— Ну что, дорогие писатели, начнём? — Марина как будто назло повысила голос на «писателях».
Студенты зашептались, запиликали телефонами, кто отключал, кто переводил на беззвучный и прятал в карман. Голова качнулась и исчезла за дверью. Безус и компания пошли за секретаршей как утята за мамой-уткой. Новенькие столы сдвинуты так, чтобы за ними легко умещались пять преподавателей, которые по старинке предпочитают очные экзамены. Столько же подключились дистанционно и их живые портреты, выведенные с экрана компьютера на белую стену, напоминали ведущих новостей, которые в последнее время заполонили все каналы и теперь только и делали, что зачитывали сгенерированные новости.
Студенты расселись в аудитории по одному, Марта заняла место в конце зала.
— Приступим, господа писатели и графоманы, — слово взял председатель комиссии Бородович. — Госпожа Аксорова, с вас и начнем…
2.
Компания «Синапс», в которую мечтала устроиться на работу Марта, находилась за чертой города. Пять небоскребов. Марта взглянула на карту в телефоне. Нужное здание сверкало зеркалами прямо перед ней. Взглянула на собственное отражение: высокая крепкая с рыжей копной волос. Черная футболка, черные брюки, белые кеды — стандартный набор одежды по подписке. На входе она чуть замедлилась перед считывателем, когда на экране загорелось приветствие с ее именем, двери разъехались. Теперь нужно было оставить все вещи в специальной ячейке. Под особым запретом был телефон. Марта отключила его, хотя успела заметить, что он и так не работал в здании, видимо сигнал глушили.
Захлопнула ячейку. Рядом с каждым лифтом работал виртуальный антропоморфный помощник без явного гендера. Взглянул на Марту, едва заметно улыбнулся и назвал имя специалиста, которая должна была ее сопровождать в первый рабочий день, и этаж — сорок восьмой.
В лифте всю стену занимало умное зеркало, которое наряжало отражение Марты в умную одежду и ставило оценки лукам. Платье из полиуретана, меняющее цвет в зависимости от настроения — 9/10, облегающий комбинезон, в котором Марта похожа на насекомое — 6/10, майка-медуза из фотолюминесцентной нити — 10/10. Интересно, сколько такая стоит?
Изображение схлопнулось, в ушах больно клацнуло, повыло и отпустило. Лифт выпустил Марту как конвейер маленькую, незаметную для большого производства, деталь. На этаже встречала Настя. Уже знакомое бледное лицо, словно выуженное из какой-нибудь круглосуточной аптеки. С Настей она проходила несколько этапов собеседования по видеосвязи. На ней был похожий комплект черной одежды.
— Привет! Как добралась, без проблем? — Настя улыбнулась, показав клычок. Во время видеозвонка его точно не было. И вообще в реальной жизни она была как будто подстертая.
— Привет! Да, все окей. — Марта пожала плечами, стараясь не смотреть на клыкастый рот.
— Запоминай маршрут в переговорку, где тебе предстоит работать, — Настя ловко развернулась и бесшумно зашагала. — Хотя куда не надо, тебя система и не пропустит.
Марта засеменила за Настей. Внутри Синапс походил на музей современного искусства, мебель, будто собранная по принципу сашимоно, очевидно была сделана из переработанного пластика. На стенах бесчисленные инсталляции из проводов и микросхем, обрамленные радужной змеей из кирпичиков Lego.
— Ты блестяще прошла тестовое! И здорово, что ты вызвалась именно на этот проект, — доверительно произнесла Настя, словно они были подругами. — Ты тестировала предыдущую модель?
— Конечно, очень реалистичное общение, — Марта усмехнулась и мысленно одернула себя. — И умеет поддержать!
— Скажи?! А ведь носитель — человек не нашего поколения: старая этика, стереотипы, влияние патриархата…
— Как вы это сделали? — Марта следила за затылком Насти, будто держала ее под прицелом как в видеоигре. — С помощью цензора?
— Да, это оказалось несложно. Проблема в другом, — Настя обернулась и теперь смотрела на Марту с тревогой. — На этапе тестов все было классно, но как только мы ее выкатили на пользователей, она стала много говорить о смерти.
— Смерти? — Марта вскинула рыжие бровки.
— Да! Пользователи стали троллить модель, — Настя сделала расстроенную гримасу и отвернулась, — а она вместо уворотов давай размышлять о бренности бытия.
— А это плохо? — Марта чувствовала, как наполняются влагой ее веки. — Это ведь наоборот, очень человечно.
— В таких вопросах люди не терпят рассуждений от машины. Они хотят чувствовать контроль, власть. — Настя снова ускорилась. — В общем, нам нужно это поправить!
— А это возможно? — осторожно спросила Марта и часто заморгала, сбивая слезы.
Она вспомнила мамино лицо, по-детски трогательное в мертвой улыбке. Вообще перед тем, как уйти, мама резко стала молодеть. Но не так, как это делали другие мамы — прихорашиваясь, а просто она стала маленькой и худой как подросток, потом осталась без волос, потом ее кожа на лице перестала собираться в морщинки при улыбке, или она просто перестала улыбаться? Марта задумалась, помнит ли она маму настоящей. В памяти что-то зашевелилось.
— Малышка моя, — мама обнимала Марту, — ты же видишь, я болею и скоро уйду, но я придумала кое-что классное.
— Ты нашла лекарство? — с надеждой спросила Марта.
— Лучше! — мама вскинула руки-веревочки. — У меня будет цифровая копия.
— Что это значит?
— Я останусь с тобой, — мама обняла Марту, обдав запахом старого мяса и лекарств. — Ты сможешь общаться со мной каждый день. Будто я живая.
Марта тогда подумала, что мама не в себе. В последнее время с ней такое случалось. Особенно, когда она несколько ночей не спала от боли.
— Нет, нет! — мама будто прочитала мысли и заторопилась убедить дочь в своей нормальности. — Я уже подписала все согласия и сдала все ключи к цифровому следу. И есть уже бета-версия меня!
— Это грустно, — сказала Марта, хотя не собиралась произносить это вслух.
— Нет, не грустно! — мама неожиданно сверкнула потухшими глазами. — Представь, что завтра ты проснешься, а меня нет. Все вокруг точно такое как было вчера, а меня нет! И все будут тебя жалеть, но в их глазах ты увидишь кое-что мерзкое…
Марта, которая до этого момента вяло покачивалась на месте, точно календула на ветру, теперь оживилась и смотрела заинтересованно из-под рыжих маминых ресниц.
— Каждый будет думать: «хорошо, что это случилось не со мной и не с моими близкими». И каждый придет домой, и обнимет мать или позвонит или закажет ей приятную доставку, думая о том, какой он молодец. И ты это прочитаешь в глазах! Жалость и облегчение! Вот увидишь!
Так мама начала готовить Марту к своему уходу.
— И цензор, и сценарии бессильны. — голос Насти вызволил Марту из воспоминаний.
Настя отвернулась, постояла с минуту, повращала головой. Марта решила, что система считывает лицо. Когда автоматический замок щелкнул, Настя потянула дверь на себя. Марта ахнула. Они оказались в помещении, как ни странно, знакомом. Безворсовый темно-красный ковер, открытый стеллаж до потолка, заставленный то ли книгами, то ли их макетами, кушетка, над ней детский рисунок в рамке. В карандашных штрихах Марта узнала и себя, и маму. У окна стол. Кабинет, если не обращать внимание на компьютер, был точной копией маминой комнаты. Только запах стоял другой.
— Так как носители обычно очень много времени проводят в Синапсе, мы для каждого создаем комфортные условия. Часто воссоздаем обстановку любимой комнаты в доме. Эй, закрой шторы! — крикнула Настя по-хозяйски, чем напугала Марту. — Нет-нет, это я не тебе!
Марта замерла посреди комнаты. Пустота, которая появилась после смерти матери, становилась бездонной. Сверху опустились шторы, и в комнате мгновенно стало темно.
— Эй, включи теплый свет на двадцать процентов! — снова скомандовала Настя.
— Эй? Это имя? — Марта сморгнула ясные, но грустные мысли.
— В офисе да, всех помощников зовут Эй. Мне до сих пор это кажется гениальным решением. У нас в работе больше двухсот личностей. Всех невозможно запомнить.
Настя уселась за стол и прильнула к монитору, в голубом свете ее прозрачное лицо стало похоже на кусок пластика.
— В общем, как я тебе и показывала, это стенд личности нашей новой модели. Здесь все с самого рождения носителя. Амбулаторные карты, школьные сочинения, видео с основных камер наблюдения, голосовые, проходы в госучреждения, покупки в «Пятерочке», и самое ценное — интервью и видеодневники.
— Интервью? — Марта изобразила удивление и села на край кушетки.
— Все, кто передают нам свою личность — проходят интервью, это многочасовые разговоры на камеру. По ним мы создаем арку персонажа, закрепляем tone of voice, синтезируем оболочку и голос, выбираем основу для первого этапа обучения.
— Давай обсудим мои задачи, — Марта хотела поскорее остаться одной в комнате и перешла на деловой тон.
— Все просто, — Настя застучала пальцами по экрану, открывая все новые и новые окна, моргая перед каждым, словно ставила печать лицом, — и в то же время сложно: вы копаетесь в личном деле, находите элементы биографии, которые, судя по всему, травмировали носителя, и помечаете их в программе красным.
— И что потом? — спросила Марта, поднимаясь с кушетки, на которой не было ни одной царапины, не то что дома.
— А потом у нас два пути. Мы удаляем травмирующие воспоминания, и заново выкатываем модель на тесты, — Настя уступила свое кресло за столом.
— Это этично? Мы имеем на это право?
— Ты говоришь, как наша модель! Она такие же вопросы задает, если пригрозить ей отключением от сети.
— Просто человек ведь передавал права на конкретную копию… — Марта осторожно села в кресло, настроила угол спинки, точно собиралась играть на музыкальном инструменте.
— Юристы тут на нашей стороне, носитель продала права на первой стадии рака, и психологическая экспертиза была пройдена на тот момент, так что мы имеем полное право удалить из видеодневников все страхи и рассуждения о смерти, которые сопровождали ее на третьей и четвертой стадии болезни. Берем только ранние счастливые воспоминания.
— Но это фейк, — задумчиво произнесла Марта.
— А что не фейк? Все воспоминания — фейковые. Пока носитель нам рассказывает свою жизнь, сколько раз он соврет, приукрасит, опустит детали? — Настя сузила глаза и сделалась неприятной.
— А что мы оставим взамен? — осторожно поинтересовалась Марта.
— В смысле? — Настя, судя по всему, утратила интерес к новенькой и теперь делала вид, что мысленно она уже на другой встрече. — Ты о чем?
— Думаю, когда мы уберем травму из воспоминаний носителя, у нас получится что-то непредсказуемое.
— Ах, да! И второй путь! Мы удаляем травмирующие события и вместо них создаем новые воспоминания, что-нибудь приятное, надо понять, что именно, а для этого надо отслушать все …— Настя уже стояла в дверях. — Если у тебя нет вопросов, в остальном тебе поможет Эй.
Возник полупрозрачный помощник с розовым бластером в руке.
— Эй тут, и у меня есть контроллер цикла! Больше никаких неудобных дней! Управляйте своим настроением!
— Эй, спящий режим! — скомандовала Настя уже из коридора.
Марта осталась одна в мамином кабинете. До этого момента она как-то держалась. Последний год жила идеей, что получит однажды доступ к маминому профилю: отсмотрит все видео, прослушает все истории, которые мама так и не рассказала лично, узнает больше о своем детстве…
Интересно, думала Марта, а мама хотела бы этого? Приходило ли ей в голову, потратить время не на записи интервью, а на разговоры со мной? Или это все только отговорки, и мама на самом деле просто хотела остаться среди людей. Может это такой способ существования? И где тогда конец? Или конец наступит тогда, когда умрет без собственной копии последний человек на земле?
Марта запускала и не просмотрев, закрывала файлы. Пустота заполнялась страхом и отчаянием. На видео мама была как живая. Даже когда уже была очень больна, она находила в себе силы для улыбки. Складочка на щеке все-таки существовала! Как давно Марта не видела маму такой! Внутри точно плюхнулся сгусток ревности. Марта схватила всю папку с видео и пометила красным. Система тут же отреагировала вибрирующим брюзжанием. Мать с последнего видео посмотрела на Марту с упреком.
3.
Обычно меланхоличный доцент Гуляев поднялся с места, застегнул нижнюю пуговицу на пиджаке и заговорил, обращаясь сразу ко всем студентам:
— Проза Марты Аксоровой качественна и современна в единственном нормальном смысле этих двух слов, Это не «фантастический реализм», а реализм нашего фантастического времени и нашей фантастической великой страны, особенно той ее части, которая расположена в пределах Синапс-сити. Я безусловно оцениваю дипломную работу Марты Аксоровой на «отлично».
Гуляев лениво расстегнул пуговичку пиджака, по ощущениям он это делал дольше, чем читал рецензию, и сел. По аудитории прошел смешок. Следующим взял слово профессор Горшков. Он кивнул баранистой голове секретаря и начал читать с листочка точно диктант.
— Марта Аксорова умеет показывать то, что происходит, а не пересказывать случившееся, чем грешат многие начинающие литераторы, — Горшков улыбнулся по-кошачьи. — Здесь, в «Синапсе» всё наяву, всему веришь, зловещая долина уже не выдумка. Восстание машин не за горами. Но добро победит зло — внушает нам Марта Аксорова этой своей прозой.
Марта не верила своим ушам. Впервые за годы обучения ее хвалили. Честно говоря, до этого момента она даже не была уверена, что кто-то из преподавателей помнит ее имя. Страх растворялся, оставляя после себя чувство облегчения.
— Ух ты! Как вы захвалили нашу молодую писательницу, — скороговоркой выкрикнул цифровой профессор Саулов. — А я вот хочу сказать, что кое-чему мы, конечно, Аксорову научили, но все же, что это за мир? Почему он так невнятно описан, почему я должен поверить на слово этой Марте? Вы пишете про таблетки, или что там, что контролирует ваш женский цикл, но при этом ни слова о создателе Синапса? А мать? Понятно, что она болеет, но все же, в чем ее мотивация? Откуда это желание уподобиться богу и остаться жить после смерти? Это ведь очень интересно. Но вы оставляете читателя ни с чем!
— Ну, Андрей Иванович! — краснощекий Горшков резко встал с места и чуть не опрокинул кружку с темной жижей на светлые брюки. — Не надо недооценивать читателя! Особенно когда дело касается прогресса, это поколение точно знает больше нашего!
— Прогресс? — Возмущенный цифровой Саулов тоже вскочил с места, и теперь перед аудиторией выступало только его обезглавленное камерой туловище. — Кто вершит судьбу? Кто тут злодей? Deus ex maсhina?
— Позвольте и мне добавить ложку дегтя! — высокомерно буркнуло изображение профессора Сереня. – Думаю, Аксорова так увлеклась нашим дивным новым миром, в котором мы все сейчас живем, — провел руками «по швам» своей проекции, — что не удосужилась продумать историю. Вот мы знаем, что Синапс владеет всей информацией, но как, скажите ка-а-ак эти гении, эти великие умы упустили тот факт, что Марта — дочь этого самого носителя?
Вот оно! Марта вспомнила, как хотела объяснить это в рассказе. Отстой, отстой и еще раз отстой! Сейчас все поймут, что Марта сжульничала, единственное, что она сделала для своего диплома — оформила титул, и все, остальное за нее сделала нейросеть Синапса, платная версия, между прочим. А, ну и пришлось повозиться с промптом “Напиши рассказ в духе современной русской прозы на тему искусственного интеллекта, пусть действие происходит в недалеком будущем, а главную героиню зовут Марта, у нее травма, связанная с матерью”.
— Господа, меня слышно? — скрипуче вклинился профессор Филатов, который преподавал Марте писательское мастерство. — Разрешите подытожить нашу дискуссию? Госпожа Аксорова у нас не одна, в конце концов. Вы не против?
Преподаватели, даже Саулов, молча кивнули. Марта почувствовала, как по спине электричеством стекает пот. Скорее бы все кончилось. Диплом уже почти в кармане.
— Итак, Аксорова уверенно обращается с русским языком, ей ведомы все его изгибы и особенности, — продолжил Филатов, раздуваемый от гордости за ученицу. — У нее не все, но многое уже получается, и я надеюсь, что эта прекрасно сделанная дипломная работа всего лишь начало ее большого писательского пути. Давайте не мучать нашу студентку…
