Весь день она валялась в кровати. Чтобы вытянуть ее оттуда, приходилось прибегать к сложным манипуляциям. Обычно я делал вид, что собираюсь уходить по делам, провожал ее до остановки и, для верности сделав два круга по району, возвращался в домой. Уехала!
Дома без нее было сладостно тихо. Я наконец мог убрать квартиру, спокойно посмотреть телик и просто отдохнуть от ее навязчивого присутствия. Но проходило несколько часов — рука сама тянулась к телефону. Я набирал ее номер и, невзирая на вероятность того, что визит мог затянуться дня на два, звал в гости. Она приезжала с влажными волосами, глаза ее играли озорным огнем, а руки оттягивала большая сумка с вещами. Мне хотелось затолкать ее обратно в автобус, но было уже поздно.
— Как хорошо, что ты приехала, — говорил я, целуя ее холодную щеку. — Будем фильм смотреть. Правда, мне утром рано вставать.
Я был к ней очень привязан, в то же время она мне до странности надоедала. Она могла часами спать, просыпаясь только для того, чтобы поесть. «Бутерброд», — орала она не вставая с постели и, удостоверившись, что я ее услышал, принимала вид жалкий и жалобный, говорила уже тише, растягивая слоги: «По-о-ожа-а-алуйста-а».
Я уходил на кухню, одновременно восхищаясь и поражаясь ее аппетиту. Как-то раз я решил подсчитать, сколько будет стоить прокормить эту женщину, вздумай я на ней жениться. Даже по самым скромным расчетам, выходило, что встречаться с ней лучше не чаще, чем раз в неделю.
А все-таки мы встречались чаще. Она таскала меня на странные выставки, психоделические перформансы, в забегаловки с китайской едой, которую обязательно стоило попробовать. Я пробовал, зарекался больше никогда этого не делать, пробовал снова, поддавшись на ее уговоры, уже в другом «надежном месте», и снова страдал от гастрита.
К ней домой мы заходили только однажды. Она жила в центре, в коммунальной квартире, в темной узкой комнате с высоченными потолками. Из мебели — огромный старый платяной шкаф и кровать. Шкаф она начала красить, но бросила на середине. Так что сворки снизу были покрашены в синий, а сверху нормальные. На полу — пестрый затейливый ковер. Везде беспорядочными стопками валялись книги, угол завален холстами в подрамниках. Пыльно. Уборная по коридору. Так себе местечко.
— Угадай, что лежит в шкафу, — неожиданно сказала она.
— Вещи?
— Конкретнее.
— Твои платья?
— Холодно.
— Трусики?
— Холодно!
— Трусики — это горячо!
— Кое-что для тебя. — Она открыла шкаф, порылась в глубине в каких-то карманах и извлекла связку ключей. — Теперь они твои, приходи когда хочешь. Вот этот большой — от входной, а этот ржавый — от моей, представляешь, замок, наверное, лет сто не меняли!
Мы встречались только пару недель. Ничего серьезного. Но я был так тронут ее неожиданным жестом, что тут же в ответ протянул ей свои ключи.
— А эти тебе. У меня дома есть запасные.
Мы поехали ко мне.
Друзья единодушно решили, что я лопух. Что она меня развела на ключи, а потом еще и женит на себе. Из моей компашки она никому не нравилась. Слишком уж необычная, не от мира сего. «Сань, ну посмотри на себя. Ты обычный парень. А она летящая. У вас совместимость борща и чистой белой рубашки!» — сказал Андрей. И я был с ним в общем-то согласен. Когда она потеряла мои ключи, не расстроился, а скорее, наоборот, обрадовался. Но она и без ключей приезжала ко мне часто.
Это игра «Угадай, что лежит в шкафу» была ее любимая, а меня порядком доставала. Однажды она спрятала в кармане моего пиджака палку салями. Я, конечно, не отгадал, а пиджак пропах и покрылся жирными пятнами. В другой раз засунула в шкаф котенка. Котенок обоссал мои ботинки. Как она незаметно принесла его в квартиру — ума не приложу. Котенка я не оставил, это уже слишком, она пристроила его кому-то из друзей. Но худшее, когда она предложила угадать, что в шкафу больше не лежит. Я сразу подумал о своей заначке и первый раз угадал.
— Мы с тобой уже год вместе! — сказала она. — Ты, наверное, забыл, поэтому я сама сделала нам подарок! Класс, да?!
Она расстегнула рубашку, обнажила плечо и показала крохотную татуировку.
И тут я разозлился. И сказал ей, что нет у меня никакой годовщины. Что я вообще с ней так, не встречаюсь, а просто. Что нельзя вот так брать чужие деньги. Могла бы и спросить. И вообще она меня достала со своими выходками!
Лицо у нее задрожало, сморщилось, из глаз полились какие-то чересчур огромные слезы. Она вскочила и убежала. А я остался один. Вот такая годовщина.
— Так то ты прав, — успокаивал меня Андрей. — Да забей, ты вон какой, а она странненькая.
А я хоть и знал, что прав, чувствовал себя паршиво. Звонил ей, но она не брала трубку. Писал — не отвечала. Думал, пройдет, но мне не хватало ее. Отвлечься не получалось, еще и Андрей постоянно был занят. Даже напиться не с кем.
Полгода держался, а потом я вспомнил, что у меня есть ее ключи. Пошел вечером, долго смотрел за окнами, темно. Подобрал код к двери, поднялся, незаметно прошмыгнул по темному общему коридору. Сердце стучало: бух-бух-бух. Открыл дверь ржавым ключом, в шкаф заглянул, ну и бардак там, засунул в карман пальто коробочку с кольцом. Пусть знает, как сильно я по ней скучаю и хочу вернуться. В конце концов, если кольцо подарил, не обязательно сразу жениться. Или вообще.
Выскочил из квартиры, занял позицию во дворе напротив, караулить. Долго стоял, часа два, замерз. Отошел только в кафе погреться, а когда вернулся, сквозь шторы в ее окне пробивался свет. Взлетел на третий этаж, уже не таясь открыл входную, постучал в ее дверь.
— Кто там? — спросила она испуганно.
— Инга, это я, открой, я.
— Саша? Ты, ты зачем здесь?
За дверью послышалась возня.
— Поговорить надо.
— Я не хочу, ты все сказал в прошлый раз. Уходи.
— Инга, открой, пожалуйста. А то я сам, у меня же ключи.
— Ладно. Подожди, я не одета.
Снова послышалась возня, скрип дверцы шкафа, наконец дверь открылась.
— Инга. Я тебя люблю, ты прости меня.
— А я больше нет. Уходи. — Инга сверкала глазами.
— Не уйду, давай поиграем в игру. Что лежит в шкафу…
— Не буду я ни во что играть.
— Ну пожалуйста.
— Хватит, поиграли уже один раз. Отдай мне ключи и уходи.
— Инга, — умолял я. А потом подскочил к шкафу. — Посмотри хотя бы, что там лежит, и я уйду!
Я распахнул дверцу шкафа. Внутри полусидел, полулежал, прикрывшись свой одеждой, мой лучший друг Андрей.
