О новой книге Валерия Попова «Пропадать, так с музой» — и немного о самом Валерии Георгиевиче
Когда авторы дарят свои книги, они чаще всего надписывают их — потому что так принято. «Дорогому и уважаемому с наилучшими и глубокими»… Я тоже раньше так делала, пока меня не помню уж кто не надоумил просто ставить автограф и дату. Таким образом писатели как бы освобождают своих знакомых от непреложной обязанности хранить книгу всю жизнь — с личной-то подписью от неё вроде бы как неудобно избавиться (далеко не все сочинения хочется хранить всю жизнь, к сожалению), отдать в библиотеку или подарить другому страстному поклоннику автора — а тут всё в порядке, никто не обижен. С тех пор я делаю личную подпись на книге только в том случае, если человек об этом просит. И с некоторой тоской рассматриваю свои книжные полки, заставленные сочинениями знакомых — некоторые из них, увы, стоят без движения десятилетиями. Как пела Настя Полева: «Выцвела книга, её не открыли…»
Но среди этих увядших томиков с пожелтевшими страничками есть и те, что я люблю, храню, перечитываю. Иду к ним в трудную минуту за утешением, а иногда — за оптимизмом, в целом для моих коллег, увы, нетипичным.
Совсем недавно к ним добавилась новая книжка Валерия Попова «Пропадать, так с музой» — подписанная автором, и дорогая от этого вдвойне. Эту никому не отдам! Пропадать, так с Поповым. Тем более там с утешением, и оптимизмом всё очень хорошо.
Я знаю Валерия Георгиевича не так долго, как могла бы — лет семь назад мы познакомились в очень приятной писательской поездке, и, честно говоря, ни до ни после этого путешествия я столько не смеялась. У меня даже щёки заболели, потому что лицевые мускулы не привыкли к этакому веселью. А смеялась я именно благодаря Попову, сразу же объявившему себя в той поездке «завом по наслаждениям» — всё, что доставляет в жизни удовольствие, появлялось рядом с ним (ну и заодно с нами) незамедлительно, судьба услужливо принимала любые идеи, и даже неудачи оборачивались, в конце концов, на пользу автору (он же — главный герой почти всех своих книг). В точности как со случаем пресловутого чемодана с горохом из рассказа «Нет позорных эпох». Эту историю я слышала в устном изложении Попова — и она на редкость духоподъёмная. Отец рассказчика в 1927 году едет из деревни в город и везёт с собой целый чемодан гороха, который мать дала ему в расчете на год. Чемодан на вокзале спёр какой-то крепыш, думая, вероятно, что там золото и ценности (горох-то тяжелый!), но хозяин багажа не стал его отлавливать, потому что вовремя заметил — чемодан движется в верном направлении! Права на горох отец предъявил только когда незадачливый воришка дотащил его чуть ли не до нужного дома. О чём эта история? О том, что иногда лучше не суетиться, позволив судьбе вершить своё дело.
Счастливая черта характера Валерия Попова — именно в этом доверии к судьбе, природе, погоде, людям, к жизни вообще. Не зря одна из лучших его книг называется «Жизнь удалась». Сколько бы ни выпало человеку испытаний, он может и должен не падать духом, находить радость даже там, где её отродясь не было, и работать, работать, работать… Попов работает постоянно — в той самой поездке он был единственным из всей нашей группы, кто успевал не только веселиться, общаться, ухаживать за дамами (простой и действенный рецепт — записывайте! — это кормить и смешить. Сначала преподносится клубника, купленная с лотка и вымытая в уличном фонтане, затем пара-тройка шуток, две-три весёлых истории — и дело сделано, сытая и весёлая барышня готова продолжать общение), но и работать. Помню, как он с серьезным лицом чиркал что-то в блокноте, пока микроавтобус с писателями нёсся на большой скорости по трассе. Пока все спали или глазели в окна, Валерий Георгиевич не переставая хмурился над страничками, или не хмурился, а сиял всем лицом — от счастья, что нашёл верное слово. Да, надо фиксировать впечатления, пока они свежие. И рисунки, обязательно делать рисунки на полях: благодаря привычке рисовать в блокноте лирический герой Попова избежал неприятного общения с КГБ — разрисовал данный ему номер телефона, превратив буквы и цифры в «птичек, рыбок, зверьков, а одна цифра даже стала цветочком!» Глядя на эту красоту, кагэбэшник в момент уяснил, с кем имеет дело:
«— Я понял, — произнес он, — как вы собираетесь мне звонить! Идите!». Эпизод из рассказа «Неудачная вербовка» добавляет ещё одну черту к образу героя новой книги — он остаётся самим собой невзирая ни на какие обстоятельства. И хохочет он над собой первым, но в этой самоиронии нет и капли шутовства или самоуничижения: может быть, есть сколько-то пофигизма, но это здоровый, правильный пофигизм, которому не грех и поучиться.
Повесть «Пропадать, так с музой» — творческая биография Валерия Попова. Вместе с автором мы проходим путь от самых ранних воспоминаний («Первый интерес») к начальным литературным опытам («Возвращение», «Марамзин»), преодолеваем трудности («Единственное, что утешало», «Пропадать, так с музой») и наслаждаемся творческой жизнью во всех её проявлениях. Попов — не только «зав. по наслаждениям» в писательским поездках, он ещё и главный гедонист современной русской литературы — порою кажется, что вопреки всему. Самые проникновенные главы повести посвящены людям, с которыми Валерия Георгиевича свели всё та же судьба и профессия — Бродскому, Рытхэу, Кушнеру, Житинскому, Довлатову, Володину. С каким чувством ностальгии и благодарности он описывает писательские будни Дома творчества в Комарове! А заканчивается книга новыми, совсем недавно написанными текстами, где нашлось место и гастарбайтерам («Вышло по-моему»), и даже проклятому коронавирусу («Новый Декамерон»). Не пытаясь угодить новому поколению читателей, не подстраиваясь «под молодёжь», Попов каким-то удивительным образом говорит с нею на одном языке: как, в общем, обычно и происходит с талантливыми писателями, сформировавшимися в эпоху царствования живых книг, которые хотелось читать — а не мучиться, перелистывая страницы. Такой автор — нет, не пропадёт, да и муза его не оставит.
