О книге Кеннета Кларка «Пейзаж в искусстве»
Честно говоря, мимо пейзажей (не настоящих, а нарисованных) бóльшая часть любителей искусства проходит примерно с таким же чувством, с каким школьники пролистывают описания природы у классиков — нудно, скучно, зачем мне это нужно вообще? Портреты, ну или хотя бы натюрморты намного интереснее, не говоря уж о сюжетной живописи.
Примерно так обстояли дела прежде, когда у нас не было «Пейзажа в искусстве» Кеннета Кларка. Эта книга, подобно легендарному велосипеду почтальона Печкина, способна менять человека и его представления о прекрасном. После хотя бы беглого (хотя лично я рекомендую близкое и продолжительное) знакомства с «Пейзажем в искусстве» вы уже никогда не сможете относиться к этому жанру как к малоинтересной части мировой истории искусств.
Здесь и помимо текста прекрасно всё — от обложки, для которой издатели выбрали изумительную «Битву Александра Македонского с Дарием» Альбрехта Альтдорфера (эту картину очень любил Наполеон: вывез её из Мюнхена и велел повесить в своей ванной в Сен-Клу) до цитат из Гюстава Курбе и Джеймса Холла, вынесенных на суперобложку, от великолепного качества иллюстраций до плотной белой бумаги. В наш век пренебрежительного отношения к читателю, халтурной редакторской и корректорской работы, подобное издание не просто примиряет с действительностью, но дарит надежду на то, что ещё не всё потеряно.
Ну а сам Кеннет Кларк — это вообще легенда. Британский историк искусств, выдающийся знаток эпохи Возрождения, автор знаменитого документального сериала BBC «Цивилизация», самый молодой в истории лондонской Национальной галереи директор и блестящий оксфордский лектор. Собственно, корпус его лекций для студентов Школы изящных искусств Слейд в Оксфорде (вот повезло кому-то!) и послужил основой книги «Пейзаж в искусстве». Мистер Кларк читал эти лекции в самый первый год своего преподавания в школе — и, цитирую, «выбрал тему пейзажа, поскольку он в гораздо большей степени, чем думал Рёскин, является главным художественным достижением ХIX века, а без ясного понимания искусства этого столетия невозможно оценить современную живопись». С известнейшим искусствоведом Джоном Рёскином, крестным отцом прерафаэлитского братства, Кеннет Кларк полемизирует на всём пространстве книги —создаётся впечатление, что Рёскин был по-прежнему жив, когда Кларк, кстати, тоже уже покойный, читал свои лекции. И вообще, «Пейзаж в искусстве» книга чрезвычайно личная, страстная — хотя казалось бы, какие уж там страсти может вызвать изображение природы?
Но Кларк последовательно ведёт читателя от пейзажей символов Утрехтской Псалтири, манускрипта с сочинениями Вергилия, принадлежавшего Петрарке и Роскошного часослова герцога Беррийского, к первым в истории пейзажам реальности Хуберта ван Эйка, Альбрехта Дюрера, Джованни Беллини и Питера Брейгеля Старшего. Он посвящает отдельные главы фантазийным пейзажам Босха, Патинира, Лоренцо Лотто, с упоением пишет об идеальных пейзажах Джорджоне и Клода Лоррена (своих любимцев), объясняет, что значит «естественное видение» на примерах из творчества Джона Констебла, Камиля Коро, импрессионистов и осторожно предполагает в эпилоге, посвящённом современной пейзажной живописи», что «возможно, чувства волнения и благоговейного страха, которые пробуждает в нас эта новая, внушающая ужас Вселенная, еще найдёт свое выражение аналогично тому, как древние лесные страхи находили свое выражение в северном искусстве». Познания Кеннета Кларка обширны настолько, что ему не составляет труда как бы на ходу, между делом, приводить удивительнейшие факты из истории искусств — или просто из истории. Он успевает рассказать читателю о том, что первым в мире человеком, вскарабкавшимся в гору только для того, чтобы полюбоваться прекрасным видом, был Франческо Петрарка, штурмовавший с этой целью Мон Венту; он с легкостью доказывает фомам неверующим, что Хуберт Ван Эйк существовал на самом деле; сообщает, что солнце в истории искусств впервые просияло на пределле «Поклонения волхвов» Джентиле да Фабриано и так далее, и так далее. Пейзажи, о которых рассказывает Кларк, становятся благодаря его вдохновенным текстам фоном для чего-то большего — не просто картинами, но живыми декорациями спектакля, посвященного долгому пути, что был пройден великими мастерами прошлого. Как они открывали для себя перспективу, учились выстраивать композицию, обретали свет, осваивали умение вести за собой взгляд зрителя… То, что сегодня известно любому ученику художественной школы, было непостижимым для Паоло Уччелло или Антонио Поллайоло — и об этом нам рассказывает Кеннет Кларк, предлагая иначе взглянуть на давно знакомые пейзажи.
В предисловии к книге автор, как бы извиняясь перед читателями, говорит: «Публикация лекций — хорошо известная форма литературного самоубийства». Но это, конечно, было кокетство со стороны профессора Кларка, подарившего нам эту тщательно выстроенную, глубокую и потрясающе интересную монографию. Она не только изменит среднестатистическое отношение к пейзажу как жанру живописи, но и надолго останется частью другого, глобального пейзажа, который обустраивают для себя ценители изобразительного искусства во всём мире.
