Екатерина Андреева
«Дело теневого сыска»
(МИФ)
Вторая книга в новой «имперской» серии издательства МИФ кардинально отличается от первой и сеттингом, и манерой повествования, и стилистикой. Если «Имперский сыщик» был озорным авантюрным романом, то «Дело теневого сыска» — психологический роман-пейзаж, местами намеренно тяжеловесный и тягучий, упакованный в красивый фантик альтернативной истории. Тут есть маги, и есть Магистрат, где они заседают; есть локальные духи разных областей; есть демоны, помогающие гореть огню в печи; и есть Теневой сыск — этакая тайная канцелярия, распутывающая самые странные магические дела. И вот как раз — на Камчатке жуткое ритуальное убийство… Делать нечего — приходится отправляться на край Империи.
Екатерина Андреева смешивает сразу два пленительных колорита: неизведанный север России с его духами и ритуалами и Российскую империю с ее чиновничьим аппаратом и различными учреждениями. Тот редкий случай, когда действие популярного ныне «имперского» романа почти все время происходит не в столице и окрестностях, а в отдаленном регионе; более того, не в городе даже, в а деревне. Это играет свою роль и в стилизации, особенно касаемо речи персонажей. Но, собственно, альтернативно-исторический мир — не главное, что беспокоит Андрееву. Это книга не о геополитике, и не о цивилизационной катастрофе, и даже не взаимоотношении людей с духами и божествами, хотя герои зачастую задумываются на эту тему. В центре внимание здесь психологический рост главный героини; ведь многие проблемы, сопутствующие ей по мере развития сюжета, связаны с ее прошлым. Такое же темное прошлое и у второго ключевого персонажа, местного «нелегального» мага, как-то слишком много знающего и умеющего, любящего привирать: и как только он оказался в такой глуши, когда ведет себя явно как столичный? Эта психологическая темнота, подобно какой-нибудь космической силе, притягивает героев — летят искры, произносятся остроты, но персонажи оказываются чертовки интересны друг другу. И это задает особенную динамику их отношениям. Вот и выходит, несмотря на то что альтернативная империя Андреевой полностью построена на почитании локальных духов и божеств, в книге они — на уровне подтекстов — играют не такую уж важную роль. Только подталкивают героев узнать правду о других и, что важнее, о себе. Хотя ее не нужно узнавать — надо признавать. А это куда сложнее.
Анна Сешт
«Память мертвых на весах истины»
(NoSugar Books)
Сюжет заключительной части дилогии Анны Сешт проще всего описать в нескольких словах: жрица Шепсет воскресла прямо на столе бальзамировщика, навела шуму, а теперь должна восстановить справедливость — ведь предыдущий Владыка Египта был убит. Мертвые могут подсказать ей, каким образом. И какую роль она сыграла в этом. Во второй части ставки растут: герои встречают мертвых жрецов в древнем городе бога Сета, застывшем, казалось бы, вне времени; сражаются с тенями и жуткими сущностями; путешествуют и наконец узнают правду; а еще участвуют в масштабном финальном сражении. Короче, полный набор читательских удовольствий. За остальным погуглите «Гаремный заговор Рамзеса Третьего» — именно вокруг этого события построена вся дилогия.
Формально это древнеегипетский политический триллер, но на деле — нечто большее. Это история о неизбежности сокрушительных исторических процессов, роковых для цивилизации, о нарушении баланса между жизнью и смертью, порядком и хаосом (Маат и Исфет, если желаете) и о тех, кто должен вернуть равновесие — порой ноша эта достается никаким не избранным, а простым жрецам и воинам. И эта книга, конечно, о людях — более того, о принятии себя, о попытке примириться со своей инаковостью. Во втором томе еще больше убеждаешься, что Шепсет, главная героиня, находится в экзистенциальном кризисе. Кто она? Есть ли ей место среди живых? Уберите фантастическое допущение — и получите ситуацию, весьма актуальную для XXI века.
Но, как и с другими романами Сешт, ценность этой дилогии во многом в ее невероятной увлекательности (а еще это просто красиво и поэтично!). Здесь драйв «Индианы Джонса» замиксован с историческим психологизмом Гюго (только поменяйте эпоху), и, что удивительно, такая необычная комбинация работает. Сешт пишет сразу о двух временах: о том, ушедшем, историческом (привычно со знанием дела и любовью к мелочам), и о нынешнем, полном таких же глобальных вызовов, таких же внутренних конфликтов. Просто в другой обертке.
И тут уже повод уткнуться в центральный постулат древнего мышления: все, в конце концов, циклично.
Наталия Осояну
«Змейские чары»
(МИФ)
«Змейские чары» — роман, который притворяется сказкой, или сказка, которая притворяется романом. Главная героиня, Кира, двенадцать ночей страдает от мучений трех змеиных братьев, мастеров садизма и морока: они пытают ее и рассказывают сказки, да только вот и боль, и горечь, и гнев во сне ощущаются слишком уж реальными. Однажды на помощь Кире приходит один таинственный чернокнижник — ему то ли нужно довериться, то ли доверять вовсе не стоит; у него есть свои цели, но, что важнее, он владеет магией, сотканной из слов и чернил. Впрочем, весь роман Наталии Осояну и построен вокруг магии слова сказанного и записанного, слова, проросшего через память поколений. Иными словами, вокруг сказок и сказаний, таких разных: одни здесь страшные, хуже ночного кошмара; другие народные, поучительные; третьи напевные, поэтичные; четвертые и вовсе рассказаны, чтобы потешить путника у костра. Это шкатулочный роман — история внутри истории внутри истории; и поначалу не понимаешь, к чему все вставки, но постепенно, как в той же умело сделанной, возможно, самой Хозяйкой Медной горы механической шкатулке, все встает на свои места, и незначительные, казалось бы, детали обретают совершенно иной смысл.
«Змейские чары», как заявлено, построены вокруг румынских мифов, но все фольклорные вставки здесь считываются совершенно без знания контекста (а для тех, кто в контекст хочет углубиться, автор оставила послесловие). Осояну — не просто так у автора за плечами несколько нон-фикшен-книг — заимствует и адаптирует архетипические образы из европейских сказаний: деву, обрученную со змеями, сражения с чудовищами, трех братьев, всевозможные метаморфозы (то в крапиву, то в монстра) и еще, и еще, и еще. Авторский сеттинг все той же крапивой прорастает через плодородный гумус из тысячелетних образов, мудро обработанных руками то ли чародея, то ли Данилы-мастера, — и получается гармоничное сочетание оригинальной истории с переложениями (нет, не ретеллингами, все так) отдельных сказок. Осояну старается воспроизвести и фабулы, и атмосферу, и ритмику первоисточников. А потому и сюжет, и стилистика здесь кажутся такими узнаваемыми, но в то же время такими чуждыми, что ощущаешь себя фольклористом-первооткрывателем, пришедшим собирать чужие сказки, а получившим вариацию своих. Слушаешь их с открытом ртом и диву даешься — как интересно!
И все же новый роман Осояну по тону и манере совсем не похож на ее же трилогию «Дети великого шторма» — не просто история об историях и их силе. Множественное число здесь нужно свести к единственному, ведь важнее всяких древних сказов всегда одна история — твоя собственная. Главное понять: на что ты готов ради хорошего финала? И какой финал хороший — жили долго и счастливо или погибли в бою?
Лев Кузьминский
«Дневник невидимки»
(LiveBook)
Книга Кузьминского — одна из книг, идеальных для семейного чтения (наряду, пожалуй, с «Типа я» Ханипаева). И душевная, и трагичная, и в лучшем смысле этого слова простая — какой и должна быть подростковая проза, интересная всем возрастам.
Героиня повести родилась невидимкой — это шокировало даже акушерку в роддоме. Но с такой способностью (не очень-то суперской) вполне можно научиться жить: героиня с головой погружается в книги, кино и поп-культуру — от «Шрека» до киновселенной «Марвел». И наконец решает вести дневник — про себя, кота, папу, одноклассников. Тогда-то все невидимое постепенно начинает проваляться.
«Дневник невидимки» — текст бодрый, озорной и искренний. Эта наполненная архетипами школьников (Красотка Катя, Робкий Рома, Малышка Маша, Кузьминский веселится даже здесь, еще раз подчеркивая — все универсально) повесть превращается в энциклопедию современной подростковой жизни, но, вопреки привычкам многих авторов, не беспроглядно-мрачную, а светлую. Пусть и героиня, и ее друзья сталкиваются с типичными проблемами школьников — то зверской несправедливостью учителей, то не менее зверской несправедливостью одноклассников. «Дневник невидимки», помимо того — снова вопреки трендам, — книга не столько об инаковости и способах борьбы с ней: что делать, если я не такая, как все, как жить и встраиваться в новые компании? Это книга об обыденности — нормально ли быть настолько простым и обычным, что становишься невидимкой? Нормально. И ничего с этим делать не надо. Просто оставаться собой, жить в гармонии с собственными желаниями. Невидимок ведь куда больше, чем Железных Людей в сияющих рободоспехах, видных за версту.
