Александр Касаверде
«Электрические киты»
(«Азбука»)
Говорят, что любовь, смерть и музыка образуют бермудский треугольник, внутри которого рождаются увлекательные и глубокие сюжеты. Внутри этого же треугольника оказываются и «Электрические киты» — история о Лене-Ленноне и Лане, его возлюбленной; а еще — об их группе «Электрические киты». Правда, до первого концерта пока далеко. Роман Александра Касаверде — плод столкновения двух разных мировоззрений: реализма и романтизма. Герои пытаются играть в мечтателей, бежать от мира и его проблем, противопоставлять себя семье и окружению, отбрасывать страх и сомнения — такова, со слов Леннона, главная голливудская заповедь. Они — как Орфей и Эвридика, потерявшиеся в слишком уж реальном мире, ведь тут больше нет места мифам. Позабывшие, каково это — мечтать. Видеть недосягаемых китов. Их образы, преследующие героя с детства, здесь вовсе не мобидиковски. Они — не грузные предвестники рока; они — всего лишь ускользающие желания и надежды на лучшее, лелеемые, пожалуй, каждый подростком. Может, их и не поймать никогда, не увидеть. Но Леннон обязательно попытается.
Реальность, нейтрализующая какие бы то ни было мифы и мечты, в «Электрических китах» слишком сурова: аварии, панические атаки, умерший отец (ветеран Афганской войны) и, и, и… в общем, еще много «и». Потому что Леннон, что Лана бегут от нее, такой паршивой. Эскапизм в поп-культуру, постоянные разговоры о духовной смерти и перерождении, недопонимания — все это разные по силе обезболивающие для героев. Касаверде несколько модифицирует поток сознания, примеряя его на героя с клиповым мышлением. Оттого текст и полон отсылок на все на свете: начиная «Дон Кихотом» и заканчивая «Звездными войнами», «Майнкрафтом» и «Шоу Трумана» и далее, далее, далее. Пожалуй, главная особенность «Электрических китов» именно в манере повествования — удивительно живой и правдивой; а еще — в тотальном смешении жанров: тут и роуд-муви, и роман взросления, и — пусть и поданная через юношескую оптику — философская проза. И вроде бы кажется, что уже сто и один раз читал о герое, бегущем ото всех, в том числе от себя, желающем достичь невозможной мечты. И все равно ловишь себя на мысли, что втягиваешься и постепенно настраиваешься на волну Леннона. И уже ищешь в китах — и обычных, и электрических, — собственные смыслы, аллюзии, символы.
«Как вы думаете, мог бы настать в жизни Ромео и Джульетты момент, когда бы он произнес эти слова? Сдается мне, что Монтекки и Капулетти выбрали неверную стратегию, пытаясь препятствовать молодым в их любви. Когда мне что-то запрещают, я хочу этого только сильнее. Логичнее было бы позволить им быть вместе и посмотреть, что из этого выйдет. Ведь разорвать отношения намного проще, чем сохранить. Ведь рано или поздно, когда волны страсти схлынут, у каждого в голове возникнет вопрос: а она ли та единственная? А кто там вообще еще есть в этом “Тиндере”? Вот, кстати, и еще более жесткий вариант современной неслучившейся драмы.
Они должны были бы найти друг друга в приложении и просто свайпнуть вправо. Пролистать пальцами случайную встречу, случайную искру в глазах, которой не суждено было бы перерасти в огонь любви».
Ислам Ханипаев
«Луна-84»
(«МИФ»)
Аудиосериал Ислама Ханипаева от «Яндекс.Книг» выходит в бумаге — и в целых трех томах, по количеству сезонов. В новом проекте автор уже почти традиционно обращается к жанру, с которым до этого не работал. На этот раз в фокусе Ханипаева оказывается молодежный Sci-Fi, и тогда начинается… неподдельное веселье. Вновь показывая себя мастером сюжетов и диалогов, автор конструирует мир недалекого будущего с колонией на Луне. Дальше — почти моментально, «разгоняется» первый роман трилогии минимально, — Ханипаев жмет кнопку «начать игру» и запускает хулиганский триллер в замкнутом пространстве.
Тюрьма «Мункейдж» — место небезопасное, а главные герой, Дэниел Стоун, некогда гениальный хакер, — персонаж непростой. Все в трилогии «Луны-84» держится на прочных (лучше даже сказать нерушимых) сваях из знакомых читателю тропов и архетипов: колоритные второстепенные персонажи, «сокамерники» главного героя, загадочная возлюбленная из женского сектора тюрьмы и жестокий начальник, бог этого маленького замкнутого мира, словно материализовавшийся прямиком из «Цельнометаллической оболочки» Кубрика. Впрочем, референсов к роману можно подобрать достаточно: «Игра в кальмара», «Голодные игры», да даже недавняя дилогия Вадима Панова «Чужие игры». Эта трилогия — великолепный аттракцион, где страницы листаешь с бешеной скоростью, пускай уже с первого тома догадываешься, чем закончится борьба героя. Противостояние «система — индивид» нужно в «Луне-84» исключительно как сюжетный движок, а не как триггер для читательской рефлексии.
Мир будущего Ханипаева ярок и местами таинственен. На Землю читатель заглядывает сквозь маленькие окошки воспоминаний, а вот в «Мункейдже» проводит большую часть времени вместе с героями и уже свыкается с реальностью «игры на выживание». Хуже того — со странными правилами и не менее странными сущностями, например таинственным Ящером, встретить которого — значит погибнуть. Но, как настоящий сценарист и режиссер, Ханипаев создает лишь качественно сделанную декорацию. «Луна-84» — не визионерский роман и не твердая научная фантастика. Да такой она и не планировалась. Это увлекательная видеоигра с кучей прикольных фич, построенная на сплошных оппозициях: Земля — Луна, индивид — система, мужское — женское. Однако здесь, в отличие от компьютерной игры даже с самым хорошим сценарием, за каждым персонажем до поры до времени сокрыт бэкграунд. Узнать его — значит понять мотивации героев. К этому-то Ханипаев три тома и ведет. И когда в финале свет проливается на всю декорацию «Мункейджа» разом, все тайное становится явным. Никому не спрятаться. Game over.
«Раздается стук по прутьям и быстро приближается, останавливается у его клетки. Из-под ткани к нему заглядывает кончик электродубинки.
— Внимание, заключенные! — Знакомый голос. Кажется, он слышал его совсем недавно. Затем высокий звук и яростное шипение электрических разрядов. Стоун испуганно дергается вбок. — Спокойно, триста третий, — властно одергивают его. — Через мгновение вы окажетесь в своем новом доме. Это важный момент — знакомство. Вы знаете, что первое впечатление имеет большое значение, поэтому предлагаю вам встать на ноги, привести себя в порядок и с улыбками на лицах поприветствовать свою новую семью!
Шаги отдаляются. Стоун, превозмогая боль, выпрямляется. Кем бы ни был этот человек, лучше его послушаться. Всякое с ним случалось, но в такое дерьмо он еще не попадал. В такой ситуации хватаешься за любую спасительную нить, и сейчас это совет мужчины с дубинкой».
Мария Данилова
«Двадцать шестой»
(«АСТ»)
Уж много где приходилось говорить о новинке Максима Семеляка «Средняя продолжительность жизни», наполненной духом нулевых. Притом говорить в той же формулировке, которая так и просится к этому роману в рассказах. «Двадцать шестой» — виниловая пластинка, на которую записана музыка времени; в случае Даниловой — московских 80-х, чуть романтизированных, теплых и ностальгических. Это книга о воспоминаниях; нет, лучше сказать — огромное облеченное в прозу воспоминание. Его хочется сохранить незапятнанным чернухой: нежным, капельку приукрашенным. Герои романа в рассказах (все тут связано, почти все персонажи — сквозные) — обычные люди, соседи наших мам, бабушек, старших братьев и сестер, а может, и нас самих, заставших конец прошлого века. Потому текст и воспринимается как нечто чарующе легкое и отчасти сказочное — да, не все в жизни героев просто: есть и ссоры, и смерти, и предательства, и недопонимания. Но мир-воспоминание Даниловой полон надежды на лучшее и пронизан ностальгической интонацией «Денискиных рассказов» — все тут живое и светится.
Автор перемежает детскую и взрослую оптику, постоянно переключает регистры. И похороны очередного генсека прочно ассоциируются со смертью новой собаки, пятно компота — с отметиной на лысине Горбачева, а волшебник-Кашпировский — с отцовской изменой. Малое, бытовое здесь сложно отделить от большого, общественного: это-то и создает полную имитацию подлинной жизни, такой POV от первого лица, где всякое событие, о котором много после напишут в учебниках истории, кажется фоновым шумом, а бытовые детали и проблемы вечно под носом: колешься о них, как о колючки репейника, и сохраняешь в памяти. Зато о чем-то глобальном берешь — и забываешь.
«В тот день, когда страна прощалась с очередной мумией и по телевизору играла траурная музыка и мелькали красные повязки и венки, похоронили и Моцарта. Своей машины у семьи не было, и Женя попросила подругу Тому, у ее отца был старый жигуль. Моцарта завернули в подстилку, на которой он спал, и закопали в лесу, недалеко от дачи.
Гришу не взяли, решили поберечь. В детском саду в тот день плакали трое: простодушная воспитательница Татьяна Сергеевна, которая была уверена, что уж теперь на нас точно нападут американцы, воображала Лена Бурова, которая даже явилась с черными бантами, и Гриша».
Елена Станиславская
«Общество мертвых бойфрендов»
(«Росмэн»)
Подростковый мистический триллер Елены Станиславской словно бы продолжает традицию хеллоуинских киноужастиков: главная героиня, все бойфренды которой таинственным образом погибали, приезжает к сестре в Бостон. И сразу после Хеллоуина начинает происходить нечто странное: непонятные силуэты, таинственные совпадения, загадочный преследователь и, самое главное, голоса — голоса ли? — всех погибших бойфрендов. По атмосфере получается нечто среднее между старой полнометражкой о Скуби-Ду «Скуби-Ду и Король Гоблинов», каким-нибудь очередным романом Стивена Кинга и недавней экранизацией «Падения дома Ашеров» от Netflix. Однако Елена Станиславская делает ставку не на фантастическое, а на психологическое — всякую странность здесь можно списать на разыгравшееся воображение героини. Или нет? Ведь «Общество мертвых бойфрендов» — книга о чудовищах. Тех, что живут внутри. Они растут, питаются сомнениями, лакомятся непростым бэкграундом. И кто-то боится их, кто-то учится усмирять, а кто-то дает им волю. И Варе придется сделать выбор, как поступить со своим чудовищем. Будет нелегко. Однако одними чудовищами сыт не будешь. Это, конечно, книга и о любви: не только романтической, но и семейной, дружеской. О любви — и о том, что ее разрушает. Отчего ржавеют сердца? И у кого из героев уже проржавели?
Сюжетно роман Станиславской достаточно прост и линеен, но это, учитывая целевую аудиторию, скорее его достоинство: здесь будет саспенс, много «подозреваемых», персонажи, путающиеся в догадках, ссоры и примирения и, конечно, грандиозный финальный твист. Одни герои будут бесить читателя, другие, наоборот, вызовут сочувствие — все они здесь достаточно архетипичны. За счет такой, казалось бы, базовой структуры книжка и выигрывает — читается влет. А размышления накрывают уже потом, послевкусием — отчего особенно приятно.
«Когда тряска закончилась, в туалеты с обеих сторон выстроились длинные очереди. Варя встала, чтобы выпустить соседей по ряду, — она всегда покупала место с краю, подальше от иллюминатора. Потоптавшись, Варя вспомнила, что не завернула подарок для Сары — лишь кинула в рюкзак отрез черной блестящей бумаги и такие же стикеры. Заниматься упаковкой на самолетном столике было не с руки, но вдруг не получится на пересадке в Нью-Йорке? Там нужно бегать, суетиться. Варя усмехнулась: “Ну кого ты обманываешь?” Ей просто хотелось еще раз полистать Сарин подарок, насладиться тем, как он сделан, и представить реакцию сестры. Услышать ее дикий восторженный визг, долетающий из недалекого будущего».
Екатерина Звонцова
«Некромантка» (по комиксу Евгении Чащиной)
(«Строки» и «Черным-бело»)
Альтернативная Российская империи, где колдуны и алхимики, собравшиеся в Ложе, постепенно пытаются примирить людей со своим существованием и «легализовать» чародейскую профессию, место преинтересное. Однако даже здесь не истреблено мракобесие. И потому главную героиню, юную Шуру, отправляют из деревни в монастырь. А нечего уметь колдовать, давать сдачи обидчикам и вообще быть не такой, как все! Монахини, впрочем, тоже хороши и не так уж благородны. Что же, на этом жизнь кончается? Да нет! Ведь колдун Гений Ив собирается «выкрасть» героиню и привезти ее в столицу…
«Некромантка» — авантюрный роман, стилизованный под тексты XIX века: порой пастельно-живописный, порой, напротив, киношно-динамичный. В то же время это история об инаковости любого рода, с которой в этом альтернативно-историческом мире, несмотря на весь прогресс, пока не готовы мириться. Текст полон магии буквальной (героиня в одной из сцен даже поднимает мертвецов, ведь Питер — город на костях), но колдовское искусство здесь считывается как метафора обладания чем-то уникальным. Таким, чего у других нет. Не обязательно талантом — возможно, увечьем. Всем, после чего приходит большая ответственность за собственные мысли, слова, поступки. И в этом контекста Шура — этакий Питер Паркер, которого паук укусил при рождении, а дядюшки Бена рядом в нужный момент не оказалось.
В новинке Звонцовой (по комиксу, напомним, Евгении Чащиной) деревенское (чересчур консервативное), с одной стороны, противопоставлено городскому (прогрессивному), однако «огни мегаполиса» Шуре идут не совсем на пользу. Она постепенно теряет себя. А задача Гения Ива, как настоящего наставника и учителя, помочь ей сохранить уверенность. «Некромантка» — роман-становление, где, само собой, есть фигура посвященного, а есть — неофита. И динамика между ними растет с каждой страницей, отдавая лучшими аниме-тайтлами (вот так внезапно). Короче говоря, тандем Шура — Ив в книге просто очарователен.
«…Героиню этой истории тоже еще совсем недавно ругали.
Так зверски ругали, будто она тоже решила сжечь Зимний и заодно Кремль.
А ведь Шурочка Москвина всего-то купила себе щипцы. Роскошные щипцы для завивки волос, ценой в пятнадцать рублей. Да даже нет! Не в щипцах дело! Щипцы так, маленький трофей вдобавок к хорошей шутке. Ну ладно, ладно, не во всем хорошей и далековато зашедшей! Но Шурочка же не знала, что все повернется так.
Ирка Золотова… Ирка тоже виновата. Сама. Нечего было в детстве, в гимназии, дразнить ее, Шурочку, Ослиной Шкуркой. Забавляло вредину Ирку, которая туфельки каждый месяц меняла, как рифмуется эта глупость.
Шурка — Шкурка».
