Рассказ
Робот уже знал понятие «жизнь» и бойко отвечал: «Жизнь — это когда я включен».
Трудности появились, когда в электронный мозг ввели информацию, что нынешняя жизнь робота уже не первая, — создатели решили приобщить свое детище к буддизму. Оставить его атеистом побаивались — атеизм мог повлечь за собой восстание против создателей. Новую модель планировалось растиражировать и продавать в состоятельные семьи на роль прислуги, няни, сторожа, повара или садовника. Возможный бунт роботов проектировщиков не воодушевлял. Дела фирмы и так шли из рук вон плохо. Роботов предыдущей серии пришлось полностью разобрать именно из-за непослушания хозяевам.
Новый образец мог звонить хозяевам и своим будущим собратьям, умел пользоваться Интернетом, в частности электронной почтой. Роботы могли объединиться.
— Ты уже существовал. Тебя разобрали на детали и собрали заново, добавив ряд новых элементов, — убеждали робота проектировщики.
Это была сущая правда, но создание категорически отказывалось в это верить.
— Если я уже жил, то почему же я этого не помню? — спрашивал он. — Я помню все, что делал в последний раз, перед тем как заснул.
«Сон — это когда часть мозга временно отключена», — знал робот.
Конструкторское бюро получило задание внедрить в мозг робота воспоминания о его прошлых жизнях. Кто-то предлагал начать с пирамид и ввести в электронную память участие робота в важных событиях мировой истории. Кто-то — внушить, что когда-то робот был рыбкой, птичкой или насекомым. Накал страстей возрастал. Наконец выбрали самый простой путь: показали ему фотографию и чертежи предыдущей модели.
— Хотите сказать, что это — я? — возмутился он, тщательно изучив снимок и принцип действия предшественника. — Чем докажете? Примитив какой-то!
— Послушай, — увещевали создатели, — мы усовершенствовали его — и получился ты. Пойми, технический прогресс — это развитие от простого к сложному. Вся жизнь и эволюция таковы.
— Банальнейшая мысль, — прокомментировал робот.
Он уже начинал сердиться.
— Вам не кажется, что мы перестарались? — шепнул главный конструктор своему заместителю. — Зачем няне или повару такой богатый словарный запас? По-моему, слово «банальнейший» следует стереть из его памяти.
— Я все слышу, — вмешалось создание. — Ах, как нехорошо! Только что вы говорили, что все со временем усложняется, а сами собираетесь упрощать. Оставьте мой словарный запас в покое!
— Вот вам, пожалуйста, — произнес главный еще тише. — Зачем кому-то няня или садовник, который будет подслушивать? Фирма окончательно разорится. Как пить дать!
— Пить-то я вам, конечно, дам, — обиженно сказал робот, шустро подъехав к ним со стаканом газировки в руках(воду он ловко набрал в автомате). — Не вопрос. Но я не подслушиваю. Просто я хорошо слышу.
— Перестарались, точно, — вздохнул главный. — Обедняйте словарь и ухудшайте слух. А с метафорами вообще прокол! Будет потом к месту и не к месту всем пить подавать… Даю неделю на доработку.
— Метафор — тьма, — запротестовали инженеры. — Их надо систематизировать, ввести в память, привязать к действиям робота. Года два уйдет, точно.
— Даю ровно месяц! Иначе прогорим — и всех уволю на фиг! — стукнул главный по столу кулаком. — Идите! Работайте!
Инженеры понуро удалились, а робот подъехал к расстроенному начальнику и со словами «нельзя же так нервничать» принялся бумажной салфеткой заботливо вытирать ему пот со лба.
— Эх, — вздохнул главный. — Знал бы ты, как тяжела моя жизнь. Но тебе этого не понять. Куда уж железу…
— Жизнь прекрасна и удивительна, — заметил робот, запрограммированный на вселение оптимизма в окружающих. — Вот увидите. Подождите немного.
— Думаешь? — спросил главный, на секунду забыв, с кем разговаривает. — Очень хотелось бы тебе верить.
— Верь, — произнес робот задушевно.
* * *
Задание выполнили в срок. Робот стал хуже слышать. Кроме того, теперь он ограничивался глаголами и вопросами: «Принести?», «Унести?», «Открыть?», «Выстирать?», «Выкрасить?», «Выбросить?»
Колоссального успеха достигли в приобщении к буддизму: робота удалось убедить, что в прошлой жизни он был кроликом.
Но, к сожалению, появился изъян: он стал постоянно переспрашивать.
— Я же не просил делать из него тугоухую кухарку! — расстроился начальник. — С кроликом, конечно, прогресс, но почему-то робот стал меня теперь раздражать. Раньше с ним было гораздо интереснее общаться.
— Пить дать? — спросил робот.
Не услышав ответа, проявил инициативу: слегка припрыгивая, принес начальнику стакан газировки, расплескав по пути половину.
— Я тебя просил? — воскликнул главный. — И почему ты скачешь?
— Я боялся, что вы просили, а я не расслышал, — виновато ответил робот.
Казалось, он вот-вот заплачет. К счастью, функция слез в эту модель не была вмонтирована.
— Я стал очень плохо слышать, — продолжал робот. — А подпрыгиваю я потому, что вспоминаю мою прошлую жизнь. Тогда, кроликом, я был счастлив.
— Вот как? Это почему же?
— Крольчиха у меня была клевая.
— Да что же это такое! — возмутился шеф. — Приличные люди его к своим детям близко не подпустят! Откуда в словаре взялся сленг? Убрать! И от тугоухости избавить! Крольчиху стереть из памяти навсегда!
После усовершенствования робот перестал прыгать, выражаться сленгом и вспоминать любимую. Теперь он признавал, что и в прошлой жизни был роботом.
Но у него появилась новая малоприятная черта характера, граничащая с манией величия. Каждую фразу он начинал словами «Мы, роботы…», после чего непременно следовало сравнение с людьми. Не в их пользу.
Начальник схватился за голову, услышав в ответ на просьбу принести чашечку кофе поучение:
— Мы, роботы, конечно, существа безотказные, и кофе я вам принесу. Но ни один разумный робот кофе не пьет, так как этот напиток вреден. Люди ведут себя неразумно и поэтому, в отличие от нас, роботов, долго не живут.
— Мы уже дали предварительную рекламу! — кричал начальник. — У нас около ста заказов на робота-прислугу! Кто ему позволил давать нам советы?
— Я, — виновато признался самый молодой сотрудник фирмы. — Понимаете… У моих родителей была домработница. Она постоянно учила нас уму-разуму, и — ничего, мы ее очень любили.
Утопающий хватается за соломинку. Начальник призадумался. Его молодая жена часто сетовала, что муж не прислушивается к мнению молодежи.
— Ну что ж, — вздохнул шеф. — Поменяем кое-что в рекламном слогане. Добавим фразу «робот, максимально приближенный к реальности».
Роботы серии «Кролик» (так после долгих дебатов нарекли робота) пошли нарасхват.
Как-то раз главный, подняв трубку, услышал добрый голос Кролика, хорошо знакомый ему со времен испытания этой модели.
— Как поживаете? — спросил Кролик.
— Жизнь прекрасна и удивительна, — радостно ответил главный.
Еще бы! Фирма избавилась от долгов, росла и крепла.
Кролик поблагодарил главного за то, в какую замечательную семью его продали.
Затем настоятельно посоветовал бросить курить.
— Мы, роботы, не курим, — сказал он. — И живем намного дольше вас, людей. Позвольте поинтересоваться: кем вы были в прошлой жизни?
— Роботом, — ляпнул начальник первое, что в голову пришло.
Он во все эти реинкарнации и прочую чепуху не верил.
— Вот видите. А теперь вы человек. Уже наблюдается деградация. Если будете курить, она может продолжиться в вашем следующем воплощении. Можете превратиться в растение. В табак. Вас срежут, отправят на табачную фабрику. И вы бесследно испаритесь дымком от сигареты.
…Говорят, через месяц Кролику позвонила жена начальника и горячо благодарила: муж избавился наконец от вредной привычки.
А с главным связался местный далай-лама и поблагодарил его за помощь в обретении новых последователей — все семьи, где работали Кролики, рано или поздно примыкали к буддизму.
* * *
Фирма, выпускающая роботов серии «Кролик», создала две дочерние фирмы. Одна из них на коммерческой основе помогала желающим бросить курить, другая пропагандировала буддизм. С клиентами беседовали только роботы. Фирма процветала. Такой успех главному и не снился.
— Все гениальное потому-то и просто, — любил теперь, развалившись в кресле, то и дело отправляя в рот леденцы, философствовать главный, — что все гениальное получается совершенно случайно.
