Проза

Смех, смерть и один ненаписанный бестселлер

У меня был друг, у которого не было друзей. Даже чисто формально — Гео не зарегистрирован ни в одной из социальных сетей, что в 2018 году некоторыми приравнивается к несуществованию. Но Гео на этих некоторых плевать — он существует. Или уже нет — кто его знает. Я больше ему не звоню и не вижусь с ним, так что не могу знать наверняка.
Забавно то, как я узнала, что у моего друга нет друзей: я предложила ему писать книгу о дружбе. Практическую. Коммерческую. Ниша пустует, надо брать — Карнеги устарел и окислился. Зайди в любой книжный — найдешь мануалы и руководства по любому вопросу: как влюбить, как разлюбить, как жениться, как развестись, как воспитать, как наняться и уволиться, а такая важная сфера жизни — дружба — остается непростительно любительской. Книга о том, как дружить в XXI веке, должна появиться, и назвать ее нужно как-нибудь цинично:
«Френд-менеджмент»
«Семь навыков высокоэффективных друзей»
«Друзья: как добавить и как удалить»
И так далее.

Мы с Гео станем отличными соавторами — я была в этом уверена. Года два мы по договору подряда делали журнал «Столичная школа» для Министерства образования. Георгий Алиевич Москаленко был моим руководителем, главным редактором и фотокорреспондентом. Я же писала в журнал большую часть текстов.
У нас с Гео как-то сразу стало здорово получаться вместе. Он умел в нашем подобии дела все, кроме одной важной штуки — ему было трудновато вкладывать чувство и мысль в абсолютную, зияющую, поглощающую и звук, и свет пустоту. Я же не умела по сути ничего, кроме этого. Рядом с Гео в любой сложной ситуации я чувствовала себя как травинка, которой повезло прорасти за стальной арматуриной, торчащей из асфальта. Худощавое, узкоплечее, хитроглазое тело этого тридцативосьмилетнего мужчины всегда стояло между мной и непредсказуемо агрессивной реальностью, будь то звонок чем-то недовольного героя наших сахарно-сиропных статей или головомойка у высокого начальства. А однажды, например, реальность явила себя в виде стула с пятном свежей краски в кабинете учителя труда, на который я не успела положить свой норковый полушубок — Гео перехватил у меня дорогую вещь, как профессиональный голкипер.
Он замечал все. Я же витала.
Почти сразу я дала своему начальнику тайное прозвище: Гео. Я стала так звать про себя Георгия Алиевича не только потому, что его имя допустимо сократить подобным безвкусным образом, но и потому, что в журнале с таким названием публиковали некоторые его фотографии, и, кстати, на мой взгляд, далеко не самые лучшие. Он же прозвал меня Растяпа — после того случая с полушубком. Но вообще мы называли друг друга по имени-отчеству. Он редко переходил на «ты» даже с любовницами. Женщины не возражали. Даже считали это пикантным. А если не считали, то скоро отправлялись в черный список во всех его телефонах — так он об этом рассказывал. Я верила. Я не знала, какой Гео любовник, но видела и чувствовала, насколько блестяще он освоил искусство быть незаменимым. Уже через месяца два после нашего знакомства я стала набирать Гео автоматически, когда пыталась позвонить кому-то другому.
— Ой, Георгий Алиевич, я же не вам собиралась… Извините.
— Вы вообще не собираетесь, Ирина Сергеевна. Вы наглухо разобранная.
И мы после этого говорили еще минимум час. Чаще — три. Гео организовывал работу журнала «Столичная школа» так, чтобы заканчивать дела задолго до дедлайна, а у нас всегда было время на телефонную болтовню под гудение вытяжки на его кухне и артистичный бас Сергея Доренко из колонок его ноутбука.
Мы все время смеялись. Мне жаль, что я не записала на диктофон ни одной нашей беседы, и я не могу сейчас ужаснуться той ядовитой, грубой социопатке, в которую я превращалась в диалоге со своим начальником. Он позволял мне выпустить свое дикое, затравленное, неприемлемое, безнадежное; своего внутреннего неблагополучного подростка с «розочкой» в руке и без всяких ложных надежд.
Мы все время говорили о смерти. Когда мы открывались друг другу — обычно это происходило на втором или третьем часу нашей почти ежедневной телефонной беседы, — кто-то из нас заговаривал о том, что в принципе нас держат «тут» только родители. Я — стокилограммовая женщина за тридцать, с бессонницами, паническими атаками и чередой невзаимных влюбленностей, каждая из которых кончалась встречей с психотерапевтом. Он — шестидесятикилограммовый мужчина под сорок, которого предала любимая — вышла замуж за бизнес-дядьку и переехала в Атланту. Красавица. Звезда. С ней мой начальник когда-то так сдал экзамен по специальности в Консерватории, что один из профессоров сказал: «Я слышал сейчас, как фортепиано и альт занимались любовью».
— Георгий Алиевич, ради такого рождаются на свет.
— Если такого лишиться, то охота сдохнуть, Ирина Сергеевна.
Ни один мужчина никогда не говорил со мной о нашем будущем — только Гео. Он мечтал вслух о том, как здорово было бы арендовать где-то в Португалии спорткар и вылететь с трассы в океан пьяными и заряженными. Или продать нашу недвижимость, основательно затариться на черном рынке, а потом наказать без жалости всех, кто когда-либо нас обидел или отказал. А еще можно было бы уволиться из «Столичной школы» и сделать что-то свое.
И вот мы уволились. Гео — со скандалом и рукоприкладством в адрес дырокола. Я — несколькими месяцами спустя, с дрожанием рук от сомнений, правильно ли я поступаю. Где еще найти применение моему ключевому профессиональному навыку — находить смысл в пустоте, — как не в журнале при госорганизации? Но как-то под утро после тревожной бессонной ночи безработной я поняла: книга! Мы с Гео напишем книгу. О том, в чем разбираемся, — о дружбе.
В телефонном разговоре, наверное, самом раннем из всех, что у нас были — я от нетерпения набрала Гео в невозможные восемь утра, — я попыталась кратко изложить идею будущего бестселлера. Мы проанализируем и обстебем все функции «современного друга». Друг как спарринг-партнер. Друг как психотерапевт. Друг как социальный аксессуар. Друг — свидетель живой личной истории. Друг-напарник. Конечно, мы затронем и более актуальные формы товарищества — воображаемый друг, друг-идеал и друг на вырост. Например, Гео называл своими друзьями «Сережу и Сашу», Сергея Доренко и Александра Невзорова. С кого-то из них, как правило, начинался его день. Гео выкуривал под вытяжкой первую сигарету, пил кофе, а потом принимался пылесосить квартиру, включив либо радиопередачу Доренко «Подъем», либо какую-то из «Невзоровских сред» на «Ютубе».
И наконец, самое главное — друг как тот, с кем можно выпустить свое дикое и не бояться, как не боится ничего пьяный подросток с «розочкой».
Я говорила долго — минут пятнадцать. Гео слушал меня, не перебивая. Наконец он сказал.
— Ирина Сергеевна, не моя тема. О друзьях не пишут потому, что умным людям все с этим ясно. У меня друзей — нет.
Пока я молчала, он рассказывал что-то о своих неудачных и неожиданно долгих поисках новой работы. Через какое-то время я услышала его настойчивое «але» и поняла, что уже моя очередь что-то произнести.
— Георгий Алиевич, а кто такой друг?
— Тот, за которого ты умрешь. И убьешь. И прочее детство.
Оказывается, мы с Гео не были друзьями, но все время говорили о дружбе — в его понимании.
— Георгий… давай на «ты».

— Не стоит, Ирина Сергеевна. Нет.
Через несколько дней стало известно, что Сергей Доренко насмерть разбился на мотоцикле. Мне тут же захотелось позвонить Гео — он потерял того, кого называл другом, пусть и в шутку. Когда мой большой палец набрал нужную последовательность кнопок на трубке домашнего телефона, я услышала короткие гудки. С того дня я все время слышала только их. Видимо, Георгий Алиевич добавил меня в черный список.

Подберите удобный вам вариант подписки

Вам будет доступна бесплатная доставка печатной версии в ваш почтовый ящик и PDF версия в личном кабинете на нашем сайте.

3 месяца 1000 ₽
6 месяцев 2000 ₽
12 месяцев 4000 ₽
Дорогие читатели! Просим вас обратить внимание, что заявки на подписку принимаются до 10 числа (включительно) месяца выпуска журнала. При оформлении подписки после 10 числа рассылка будет осуществляться со следующего месяца.

Приём заявок на соискание премии им. Катаева открыт до 10 июля 2025 года!

Журнал «Юность» на книжном фестивале!
С 4 по 7 июня в Москве пройдёт 11-й Книжный фестиваль Красная площадь”! 
Ждем вас в шатре художественной литературы. До встречи!