Дебютная повесть Ислама Ханипаева «Типа я» вошла в тройку победителей премии «Лицей» 2021 года (II место) и шорт-лист премии «НОС», а отдельной книгой выходит только сейчас – в конце января в издательстве «Альпина. Проза». Критики отмечают искренность и глубину повести при кажущейся лёгкости повествования. Герой «Типа я» – второклассник из Махачкалы, который после смерти мамы попал в приёмную семью, и теперь пытается понять, кто он такой, сталкивается с травлей в школе и другими, совсем не детскими, проблемами. Справиться с ними ему помогает воображаемый друг – супергерой Крутой Али, который подсказывает мальчику, как действовать в тех или иных обстоятельствах. Это повесть о детстве и взрослении, о любви и семье, а ещё о том, что значит быть сильным по-настоящему. «Юность» публикует фрагмент из книги Ислама Ханипаева.
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Вечно счастливый, вечно мертвый
Воскресное утро я провел в своей комнате, дожидаясь, пока останусь дома один. К десяти часам вышел Ахмед, а типа мама в обед пошла на рынок. Я предупредил, что буду гулять с Расулом, и позвонил к нему в дверь, чтобы предупредить, что я с ним гуляю.
— Гуляешь? — спросил он.
— Ага, — ответил я.
— А где мы будем гулять?
— Нигде. Я иду делать важное задание, а если мама позвонит, скажи, что мы гуляли весь день и я только что пошел домой, а потом позвони мне и скажи, что звонила мама.
— Я не люблю врать. Я вообще не вру никому.
— А когда ты забрал мой пластилин?
— Это не в счет. Мне тогда очень нужен был пластилин.
— Скажи маме, что мы гуляем, или я с тобой не буду дружить, а если с тобой перестает дружить самый крутой, то другие тоже не будут.
— Но ты не самый крутой.
— Я буду самым крутым. Я семь раз отжимаюсь, а ты сколько?
— Четыре.
— Вот видишь. Ты мой лучший друг и должен мне помочь!
Я соврал. Мой лучший друг Крутой Али.
— Хорошо, — сказал он, чуть-чуть подумав. О чем там вообще думать?
Я стал искать по дому все, что связано с мужем типа мамы. Вообще я, конечно, знаю, что нельзя копаться в вещах типа мамы и вообще в чужих вещах, но я очень хотел помочь, а еще я хотел на тренировки. А еще я люблю делать добрые дела, но Крутой Али не любит их. Он считает, что я делаю слишком много хороших вещей и слишком мало плохих и крутых. Это надо исправить.
Из шпионских фильмов я знаю главное правило вора. (Хоть я и не вор и не буду вором в будущем, когда стану злым крутым воином. Я могу стать ограбителем, а ворами пусть будут слабаки-злодеи. Ограбители забирают все, что хотят, и смотрят в лицо своему врагу, а воры ковыряются в чужих карманах.) Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что ты копался в его вещах. Я покопался на некоторых полках типа мамы и довольно быстро нашел коробку из-под обуви, в которой лежали только документы на всех нас. Нашел дурацкую фотографию Ахмеда для паспорта, свой медицинский полис (не знаю, зачем эта бумажка, но, скорее всего, это документы — если я когда-нибудь захочу поехать на Северный полюс, надо будет взять эту бумажку с собой), свидетельство о рождении (я и так знаю, что я родился, зачем эта бумажка? Взрослые — глупые люди). Нашел целлофановый пакет типа мамы и все ее документы. Она была красивой на старых фотках (сейчас тоже красивая). Свидетельство о браке. Свидетельство о браке!
— Вот эта бумажка мне нужна! — крикнул я. — Брак — это, когда женятся и делают свадьбу. Танцуют там лезгинку и кушают голубцы. — «Абдулазиз Гамзатов», — прочитал я. — Наверно, это он.
— Дальше чё? — спросил Крутой Али. Он все еще был недоволен моим планом.
— «Одноклассники». Все старики бывают там. Буду искать.
Я включил типа мамин компьютер и открыл сайт «Одноклассники». Начал искать Абдулазиза Гамзатова. Написал его имя. Типа маме сейчас 43 года. Наверное, ему где-то от 42 до 50 лет. Я записал эту цифру, конечно, город Махачкала и получил результат — три человека. Одна страница была закрыта, без каких-нибудь фотографий. На другой был полный лысый мужик с усами. Не таким я представлял папу Ахмеда. Типа мама не вышла бы за мужика с тремя волосинками на голове, но по возрасту он подходил, а еще был в сети прямо сейчас. Я увидел фотографии его и… его семьи. Жена, три дочки, весь такой счастливый. Мне стало из-за этого плохо.
— Крутой Али?
— Чё?
— Написать ему?
— Типа чё?
— «Салам, вы муж Джамили?»
— Не-а. Зачем эти сопли? Пиши сходу «Чё там? Давай пообщаемся, брат».
— А это что?
Я увидел другой город, потом посмотрел все его 400 фотографий, он переехал в Махачкалу только недавно, почти всю жизнь прожил в Волгограде. «Это не он», — подумал я, и мне стало легче. Меня очень разозлили его фотки: столько всего было в жизни, как будто самый счастливый человек в мире. Путешественник, миллионер, наверное, а типа мама работает медсестрой и еще два раза в неделю работает ночью в большой пекарне. Он что, этот, дурак? Почему он ее оставил? Или это вообще не он. Это хорошо, если не он. Хочу, чтобы он каждый день плакал без типа мамы. Я решил ему написать и, следуя совету более опытного переговорщика, начал так: «Салам, брат, как ты?»
Он был в сети, так что ответ я ожидал довольно быстро, но мужик молчал. Он прочитал мое сообщение и все равно промолчал!
— Наверно, задний кинул, — объяснил мне Крутой Али.
«Здравствуйте, мы знакомы?» — приходит неожиданное сообщение.
«Нет, брат, надо пообщаться насчет моей мамы».
«Извините, я вообще не понимаю, о чем речь. Чьей мамы? И кто вы вообще?»
— Назвать ему свое имя? — спросил я.
— Скажи ему, что это Крутой Али. Меня все знают, — сказал уверенно Крутой Али.
«Это Крутой Али. Насчет Джамили пообщаемся. Ты еще муж, да? Если да, то чё ты ушел? Давай встретимся, чисто по-мужски».
«Я все понял, вы взломали чужую страницу. Наверное, сейчас будете просить у меня денег, потому что ваша мама тяжело больна и срочно нужна помощь. Я проходил через таких жуликов».
— Он чё, дурак? — спросил я, совершенно не понимая, куда ушел наш разговор. Причем тут типа мама? Почему он считает, что она больна? Я не взламывал ничьей страницы.
— Кажется, он хочет дать копейку, — решил Крутой Али. — Узнай насчет этого.
— «А чё, сколько у вас денег?»
— «Я вас бросаю в черный список. Если у вас есть совесть, вы вернете страницу обратно женщине, у которой ее забрали».
Этим сообщением он окончательно разозлил Крутого Али, и тот сам написал ему сообщение с нехорошими словами и обещанием поймать во дворе, но сообщение не дошло, так как он нас заблокировал.
Оставался последний, третий мужик. Тоже обычный дяденька — жена, ребенок. Мне показалось, что он работает на каком-то заводе, потому что у него много фоток в здании с большими трубами и всякими металлическими штуками. И еще несколько фотографий, на которых мужик в каске. Адреса и номера не было, так что ему можно было написать: «Ты чё, э? Давай пообщаемся». Но потом я подумал, что, если опять буду начинать разборки, он не захочет говорить с типа мамой. И вообще у него уже своя семья. Он уже не вернется, но они могут помириться, и, может, тогда типа мама будет больше улыбаться, а он будет дарить мне подарки на день рождения, который ровно через месяц, но я не кушаю торты, так что пусть просто подарит мне плейстейшн или иксбокс.
Я написал ему просто «Салам» и ждал около часа, пока он войдет в сеть. Потом я заметил, что его не было в сети с 2019 года. Уже год. Пришлось еще искать. Я нашел его дочку, узнал, что она учится в 19-й гимназии, а эта школа недалеко от нашей. Там учился Расул в первом классе, пока не перевелся к нам. Поэтому я решил, что мне нужен помощник. Я позвонил Расулу и отменил предыдущий план. Мы договорились встретиться рядом с гимназией. Теперь даже не придется врать. Мы с Расулом будем гулять, хоть мне и нельзя уходить с нашего двора, но это было очень важное дело.
Крутому Али не нравится Расул. Он вообще не любит умников, я тоже их не люблю. Каждый день бы их бил, но они потом жалуются родителям. Поэтому я никого не бью. Крутой Али говорит, что друзья для слабаков, а кент — это настоящий брат. Не каждого можно назвать кентом. Поэтому Расул мне не кент, и если я хочу с ним дружить, как с кентом или братом (я чуть-чуть запутался, кто друг, кто кент, а кто брат), то должен тоже научить его быть крутым, но это потом.
— А что тут? — спросил Расул, когда мы встретились у гимназии. Это здание выглядело намного лучше нашего. Я читал историю нашей школы, она открылась в 1959 году, а этой гимназии, наверное, лет десять. Она во всем лучше, и, возможно, тут даже парты лучше, но, когда я менял школу в прошлом году, типа мама попыталась меня устроить в эту гимназию, и директор попросила семнадцать тысяч рублей на ремонт школы. Типа мама очень разозлилась и ушла. Но я думаю, что на ремонт школы денег не должно быть жалко. Все дети хотят учиться в нормальных школах, поэтому и наша директриса тоже часто просит деньги на ремонт. Типа мама не хотела отдавать меня в эту школу, но пришлось. Она отдала девять тысяч на ремонт директрисе, и меня взяли в школу. Правда, ремонт еще не начался.
— Тут учится девочка, Гамзатова Румина, вот, — я показал фотку.
— Красивая.
— Ага. Надо ее найти.
— Но школа закрыта, а когда открыта, мы бываем в своей школе.
— Ага.
— А зачем тебе она? Влюбился?
— Не-а. Она мне даже не нравится. И вообще девочки не нравятся. Я даже жениться не буду.
— Почему?
— Мне нельзя. Я дал обет безбрачия.
Расул замолчал, повернулся и начал копаться в телефоне. Он всегда так делает, когда узнает новые слова, чтобы посмотреть их в «Википедии» и чтобы никто не знал, что он их не знает.
— Круто, — сказал Расул. — Но мне родители не разрешат обет безбрачия.
— А у меня нет родителей, так что мне можно, — гордо сказал я.
— У тебя есть мама.
— Это не моя мама.
— А где твоя мама?
— Нельзя говорить про родственников, которых нет, — ответил я.
Расул замолчал. Потом я сказал:
— Ее убили, но ты никому не говори вообще. Тагиру тоже, с которым ты дружишь во дворе.
— Хорошо, — сказал Расул.
Мы немного посидели на скамейке у школы, обсуждая недавнее отравление жителей города крысиным ядом. Я прикинул, сколько нужно яда выпить, чтобы стать человеком-крысой и, если надо будет с кем-нибудь подраться, чтобы я мог в него превратиться.
— Человек-крыса это он или она? — спросил я.
— Он, — ответил Расул. Он умный, чуть-чуть умнее, чем я. Крутые воины не бывают слишком умными. — Ой, я знаю этот подъезд! — крикнул вдруг он и показал мне телефон. Это была фотография Румины с цветочками у красной металлической двери в подъезд. Расул лайкнул фотку. Я спросил:
— Зачем ты ее лайкнул?
— Просто, — сказал Расул, потом посмотрел на следующую фотку и опять лайкнул.
— Ты в нее влюбился?
— Да, наверно.
— Ей десять лет. Нельзя жениться на старых, — сказал я.
— Моя мама старше папы на три года. — ответил он. — Помнишь, я потерял кота в сентябре?
— Ну?
— Мы его с бабушкой искали во всех дворах и еще в подъездах смотрели. В этом подъезде изнутри куча наклеек с Барби. Я его точно помню. Вот тут тоже, — он ткнул пальцем на дверь. Рядом с ручкой были разодранные наклейки. — Там рядом шаурму продают.
— Хорошо, идем.
Мы пошли с Расулом на поиски подъезда и уже через пятнадцать минут нашли его. Точно такой, как на фотке. Позвонила типа мама, я сказал, что я рядом с домом. Расул покачал головой, потому что мамам (и типа мамам тоже) врать нельзя. Он прав, но у меня важное дело. Мы решили ждать прямо в подъезде, вдруг ее увидим, и если мы ждем, то надо ждать на скамейке. «Правило № 31: если ждешь на скамейке, то надо грызть семечки». Мы с Расулом скинулись по десять рублей и купили пачку семечек.
— А зачем мы ее ищем? — спросил Расул еще раз, когда мы шли обратно к подъезду.
— Ее папа был женат на моей типа маме, а потом они развелись. Типа мама теперь грустная, а он счастливый. Я хочу, чтобы они помирились.
— Да-а-а, — протянул Расул, размышляя над тем, какая запутанная и крутая у меня жизнь.
Расул не воин и даже не крутой, поэтому он не знал, как надо сидеть на скамейках. Мне пришлось преподать ему важный урок, который преподал мне мой сенсей.
— Расул, ты неправильно сидишь на скамейке, — сказал я и сел на ее спинку, поставив ноги туда, куда садятся обычные (вообще не крутые) люди.
— Так сидеть нельзя, — сказал он.
— А так вообще круто и высоко, — ответил я.
— Ты пачкаешь скамейку. Бабушка говорит, что на таких местах потом сидят взрослые, а такие, как ты, пачкают скамейку.
— Если хочешь быть крутым, ты тоже должен так сидеть, чтобы мы оба были крутыми. Если я так сижу, а ты сидишь по-другому, то мы не как крутые друзья. Если хочешь быть крутым другом, то садись как я.
Расул покривил рот, а потом сел. Мы грызли семечки. К нам подошла бабуля и поругала нас, пришлось сесть нормально. Все знают, что бабули — главные враги воинов. Крутой Али меня предупреждал. Они могут ударить своей палкой или сумочкой или даже плюнуть, а отвечать бабулям нельзя. Когда она ушла, я опять сел на спинку, а Расул отказался, и я обиделся.
— Как правильно? «На скамейку» или «в скамейку»? — спросил я.
— На скамейку, — ответил Расул.
— Тогда ты сидишь в скамейке. Скамейки построили, чтобы сидеть на них. Ты сам сказал. Вот я сижу на скамейке, а ты сидишь в скамейке. Ты неправильно сидишь. Сам сказал, — закончил я обвинительную речь.
Расул хотел мне ответить, но из подъезда вышла девочка. Это была Румина.
— Эй, вы! — сказала она.
Мы замерли. Она была настроена очень воинственно (об этом говорили ее сжатые и большие, как у мальчиков, кулаки):
— Моя мама моет эту скамейку не для того, чтобы вы на ней сидели, как тупые быки. Слезайте и уходите, а то я вас сфотографирую и отправлю в инстаграм, и если придется, то побьют обоих.
Это была серьезная угроза. Никто не хочет стать такой звездой инстаграма. Нам пришлось встать, хоть Крутой Али и поставил бы ее на место. Он любую девочку поставит на место. Я собирался что-нибудь сказать и посмотрел вначале на Расула. Он молча на нее смотрел. Нельзя делать важные дела с влюбленными.
— А где ты живешь? — спросил я.
Она посмотрела на окно прямо над нами и сказала:
— Вас это не касается. Вы быки.
— Спасибо, — сказал я. Наконец-то меня кто-то назвал быком. Крутой Али похвалит меня, а еще похвалит ее дурацкие кулаки. Уж очень они крепкие.
