Я пишу твой портрет.
Тонкими красками, акварельными мазками.
Складываю непослушную улыбку в тонкие гладкие губы,
одинокие руки, непростую судьбу,
ножки в обнимку с новыми башмачками.
Выходит нескладно.
Слова — бестолковые, не мои — путаются в твоих волосах, взгляде,
в наших воспоминаниях,
отступаются, замолкают, соскальзывают в безжалостный,
словно прощание, вакуум.
Не желают ложиться в заготовленную портретную рамку.
Вместо света получается хрипотца,
Вместо вдоха — искусственное дыхание.
вместо притяжения — отрицательная реальность.
Я слышал, что в памяти лучше хранится то, что давно забыто,
и, возможно, чтобы увидеть тебя настоящей, нам надо расстаться,
поиграть в смерть
и, возможно, смерти проиграть.
Тогда к нам вернутся: воздух, свет, пространство, цвета́.
Вернутся наши невозможные голоса,
наши настоящие лица.
Но теперь нас уже не спасти.
