Если музыка повторяется раз за разом, и музыканты
те же, улыбаются, приглашают, гармонируют, вьются, злятся —
как объяснить тебе, что согласие, данное однократно,
упрощает каждое последующее? Танцы, танцы.
Повторение есть желание, центр, суть развращение эго —
не процессы, но чувства — частные, давние, важные обоюдно.
Жаль, что прошлому без повторов хватило замко́в и снега.
Ты уходишь, и здесь впервые мое одиночество абсолютно.
Ветер в твоей руке, шелест кассетной пленки, переписывающей фестивальный
номер, сила импульса постоянно-условна.
Да, единственный танец, увидимся. Смеются. Полет нормальный.
Лети, лети, лепесток. Возвращайся, так я смогу попрощаться снова.
В новый круг попрощаюсь, заново сохраняя
то же самое — с каждым повтором все меньше толка.
Будто воспроизводят съемку — кассета трется, перематывается, заедая.
Господи, как тяжело уходить надолго.
Навсегда остаюсь неважным, никого здесь не будет, только
здравствуй, вечное солнце, нам пора навсегда прощаться.
Отвернись и замри, движение завершив, чтоб лицо не сжевала пленка.
Обрывается лента-жизнь.
Танцы, танцы.