Алексей Иванов
«Бронепароходы»
(РИПОЛ Классик)
Самая громкая книжная премьера января — это, конечно, «Бронепароходы» Алексея Иванова: масштабный роман о профессиональном сообществе речников в период Гражданской войны в России. Микс боевика, исторического и производственного романа, невероятная галерея персонажей (сопоставимая с «Тоболом»). Здесь и князь Михаил Романов, который мог стать наследником после отречения от престола Николая II, и капитаны пароходов, и владельцы судоходных компаний, бывшие дворяне и их дети, купцы и красноармейцы. Дочь бывшего владельца одной из крупнейших компаний Катя Якутова вместе с командой буксира пытается спасти по ошибке «недорасстрелянного» князя Михаила, а в это время суда переходят из одних рук в другие, идет борьба за часть золотого запаса страны и — параллельно — за секретные чертежи буровых вышек, которые позволят вывести нефтедобывающую промышленность на новый уровень. Исторический ли роман «Бронепароходы»? Отчасти безусловно, потому что поступки героев в значительной степени детерминированы именно эпохой и событиями Гражданской войны. Но едва ли не более важной здесь видится именно производственная составляющая: Иванов создал первый масштабный роман о касте речников, их особом мире, образе мыслей, целях и стремлениях. И том, что, собственно, изменили революция и Гражданская война в этом, совершенно особенном, мире. А об умении автора писать увлекательно, полностью погружая читателя в сюжет, и упоминать лишний раз не требуется.
«Расстрел Великого князя Ганька Мясников распланировал сам, и место тоже выбрал сам, однако на дело не поехал. Он — заместитель председателя Губчека, и его присутствие насторожило бы Михаила. Ганька поручил дело Жужгову и всю ночь ждал чекистов в Мотовилихе, в отделе милиции. Команда Жужгова вернулась уже утром. Вместо доклада Жужгов чиркнул пальцем по горлу — все, князя порешили. Чекисты разобрали багаж расстрелянных и поделили вещи; френчи и сапоги покойников сожгли в бурьяне у забора. Вечером, отоспавшись, Ганька отправил Жужгова с его подручными закопать тела, оставленные в лесу, и покатил из Мотовилихи в Пермь».
Схоластик Мукасонга
«Богоматерь Нильская»
(Inspiria)
Тема геноцида в Руанде не очень традиционна для русскоязычного читателя, который знает о том, что происходило там в семидесятые годы прошлого столетия, весьма приблизительно. Книга «Богоматерь Нильская» рассеивает этот туман, и трагедия обретает резкость и человеческие черты. Действие романа разворачивается в женском лицее Богоматери Нильской в истоках Нила, где девушек учат хорошим манерам: им нужно быть хорошими женами, матерями и христианками. Звучит как что-то из XIX века, но это Африка. В лицее учатся дочери состоятельных и знатных родителей, но есть этническая квота для тутси. Они другие: выглядят немного иначе, они бедные и «неправильные». Герметичный мир школы, в котором, казалось бы, равные условия для всех должны были бы создать идеальное общество, на деле становится символом общества в целом. Здесь зреет ненависть и нетерпимость: то, что обсуждается дома и усваивается на каникулах, девушки приносят в стены лицея. Они юны, в них играет кровь, их охватывают неуверенность в себе и сомнения, они учатся общаться и дружить, но они знают, что из них растят элиту. Элиту, в которой не место некоторым, попавшим сюда по квоте. И настоящий кошмар начинается тогда, когда эти дети вдруг решают, что они уже достаточно взрослые для того, чтобы вершить судьбы других людей. Перед глазами читателя разворачивается трагедия: те, кто могли защитить и спасти, оказываются палачами.
«Наконец мать-настоятельница заговорила. Она приветствовала всех учениц, и в особенности тех, кто впервые переступил порог лицея. Она напомнила, что лицей Богоматери Нильской был создан для формирования женской элиты страны и что те, кому посчастливилось стоять здесь сейчас перед ней, должны в будущем послужить образцом для всех женщин Руанды, став не только хорошими женами и матерями, но также хорошими гражданками и хорошими христианками и что одного без другого не бывает. Женщинам предстоит сыграть великую роль в процессе раскрепощения руандийского народа. И именно они, учащиеся лицея Богоматери Нильской, избраны, чтобы встать в авангарде женского движения».
Александра Шалашова
«Салюты на той стороне»
(Альпина.Проза)
Еще одна новинка, в которой используется прием герметичного романа. Если Схоластик Мукасонга рисует женский элитный лицей, то в романе Александры Шалашовой действие разворачивается в санатории для слабовидящих детей, расположенном на берегу Сухоны. В этот санаторий родители отправляют детей и подростков от приближающейся странной и непонятной войны: непонятно, кто и за что воюет, но оставаться в городе становится слишком опасно. Одиннадцать рассказчиков, десять из которых оказались в этой вынужденной резервации, и один, который приходит к ним по взорванному мосту. Одиннадцать человек, рассказывающих одну историю: историю страха и неизвестности, историю голода и смерти. В какой-то момент дети остаются в санатории одни: теперь ответственность за их жизни лежит на них самих. Что там, на другом берегу реки? Взрывы или залпы победных салютов? Почему родители за ними не приходят? Чтобы получить ответы на эти вопросы, нужно идти в город самим. Александра Шалашова написала страшный триллер об ответственности и страхе, о том, что значит быть взрослым и есть ли у маленького человека шанс на спасение в большом жестоком мире.
«Шум в дверях — входит, вбегает Алевтина. Я аж с ложкой возле рта застыла, она никогда не вбегала, никогда, только двигалась плавно, лениво; не из-за большого веса, как Хавроновна, а просто — берегла себя. Шутила — и от пожара не побежит, поплывет.
— Ребята, — говорит Алевтина, — а ну все замолчали, разом. Тарелки отставили, все потом. Чтобы я звона ложек не слышала!
Кто-то заворчал, не послушал.
Тогда она поднимает ближайшую пустую тарелку с потеками каши и с силой грохает об пол — только Хавроновна не бежит, не ругает ее, не причитает, что вот сейчас полы оттирать, а технички нет, сбежала она еще тогда. А когда — не знаю; наверное, в тот день, когда охранник перестал выпускать за территорию. И до сих пор гул в голове стоит, не стихнет. Надо будет Кроту рассказать, если он про порок сердца понимает, то неужели с такой ерундой не разберется?»
Дэн Джонс
«Война Алой и Белой розы: Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров»
(Альпина нон-фикшн)
С XV века Англию разрывали на части враждующие дома Ланкастеров и Йорков. Эмблемой Ланкастеров была алая роза, Йорков — белая. Вообще пятнадцатое столетие было весьма кровопролитным и жестоким: так часто, как в этот исторический период, власть в государстве не захватывали силой никогда больше. Все это закончилось тем, что последние наследники Плантагенетов были уничтожены, и на престол стали претендовать Тюдоры, которые в своей пропаганде как раз и использовали концепцию Войны роз. Настолько убедительную, что она прижилась в официальной историографии на многие века. Это был тяжелый период политической нестабильности, начало которого лежало в кризисе королевской власти и потере контроля над Францией при Генрихе VI. Дэн Джонс традиционно великолепен, всем поклонникам его «Тамплиеров» и «Плантагенетов» читать обязательно, а всем, кто не читал, читать в любом порядке.
«Чтобы до конца понять, как правление Плантагенетов потерпело крах и как была основана династия Тюдоров, нам следует начать не с 1450-х, когда английская политика начала трещать по швам из-за насилия и военных действий, не с 1440-х, когда появились первые признаки политического кризиса, и даже не с 1430-х, когда родились первые “английские” предки королей из династии Тюдоров. Мы начнем рассказ с 1420 года, когда Англия была могущественнейшей державой Западной Европы, английский монарх слыл властелином мира и представлялось, что впереди страну ждет блестящее будущее. Мысль о том, что при жизни всего одного поколения Англия превратится в самое неспокойное королевство Европы, тогда показалась бы абсурдной».
ДэвидСкоттХэй
«Фонтан»
(Polyandria No Age)
Роман, ставящий философский вопрос природы искусства как волшебного дара. Откуда рождается та самая искра, которая высекает шедевр? И какую цену за эту искру приходится заплатить создателю этого шедевра? Во время одной из выставок в Чикагском музее современного искусства рождаются два выдающихся произведения, каждое из которых создано абсолютным дилетантом. Одно — десятилетним мальчиком, другое — пожилой дамой. Из ряда вон выходящее событие объясняется столь же невероятно: талант в них пробудила вода из музейного фонтана. Событие, конечно, вырывается в топ новостей, и к фонтану выстраиваются километровые очереди. Автор ставит вопросы, что такое современное искусство, как оно рождается и сможет ли оно выдержать испытание временем. Как оно будет развиваться дальше? Имеет ли современное искусство смысл как чистый артефакт, в отрыве от самого акта творения — перформанса? И как отличить новый шедевр от имитации и халтуры? Во многом пародийная, но не злая, а, напротив, с большой любовью написанная книга, рассказывающая читателю о том, чем живет художник и чем он готов пожертвовать, чтобы его услышал весь мир.
«— Ты сам скажешь этим ребятишкам, что все было обманом? Что нужно всего лишь глотнуть воды, чтобы обрести этот статус? Кажется, ты не понимаешь. Если люди будут приходить сюда и пить воду… А как насчет мастерства, жертвенности? Раз — и готовы новые Пикассо, Моне, Густавы, Друдески, Бонтеку, Фасгольды, Аракеляны. Как сорняки. Деваться будет некуда от однодневок.
— Ты говоришь так, будто это плохо, — говорит Лес, выполняя девятифутовый патт.
— Эти произведения искусства разбили мне сердце. Они свели мое литературное существование к дурной шутке, детской книжонке, пустой трате времени. И что же превратило меня в никчемное существо? Мгновенное искусство. Моя профессия разделила участь динозавров. Это мой астероид…»
Бернхард Шлинк
«Внучка»
(Азбука-Аттикус)
«Отцы и дети» современной немецкой литературы, роман о поколениях и настоящей любви. Биргит бежит к Каспару из Восточного Берлина в Западный, и они живут вместе всю жизнь, и только в старости Каспар узнает, какую цену жена заплатила за это бегство. Узнает слишком поздно, чтобы расспросить ее: она мертва. Но за нее рассказывает написанная ей книга — несколько папок в ящике ее стола. Так Каспар, только что лишившийся любимой жены, вдруг обретает ее внебрачную дочь — пусть пока только на бумаге. И внучку. Им предстоит познакомиться и многое обсудить. А читателю — многое обдумать: природу любви, проблему поколений, историческую память, неудобное прошлое, политические взгляды. «Внучка» — это еще и роман о внезапном и неотвратимом одиночестве — и ребенке, который с ним помогает справиться. Просто не будет, но ведь и в жизни редко бывает просто.
«Он стал один за другим открывать ящики стола. В верхнем лежали чистая писчая бумага, ручки и карандаши, ластики, точилки, скрепки и прозрачная клейкая лента, в двух нижних — папки с разрозненными машинописными текстами, иногда всего несколько строк, иногда целые абзацы, записки, написанные почерком Биргит, письма, вырезки из газет, ксерокопии, фотографии брошюры. Папки не были надписаны, и их содержимое, судя по всему, имело случайный характер. Но он знал Биргит; это был лишь кажущийся хаос, и в папках хранились какие-то формулировки, понятия, фрагменты отдельных глав. Однако он не мог сосредоточиться и разглядеть какой-то порядок. Среди папок лежала открытка с репродукцией “Шоколадницы” Жана Этьена Лиотара из Дрезденской картинной галереи. Он перевернул ее — почтовая марка ГДР, но адрес отправителя не указан. «Дорогая Биргит, я недавно ее видела. Веселая девочка. Похожа на тебя. Твоя Паула». Он еще раз внимательно всмотрелся в лицо “Шоколадницы:. Никакого сходства с Биргит. Внимательный взгляд? Пожалуй. Биргит тоже иногда так смотрела. Но этот остренький носик и этот ротик… Нет».
Анна Лукиянова
«Это не лечится»
(Альпина.Проза)
История семнадцатилетней Ани, живущей с родителями в небольшом и совершенно ничем не примечательном городке. Сложный возраст взросления, познания и принятия себя, не всегда интересная жизнь и призрачные перспективы — девушка чувствует свою необычность, поскольку чувствует окружающий мир слишком остро, ловит его оголенными рецепторами, ощущает свою ответственность за благополучие всех людей, знакомых и незнакомых. Она окружает себя странными ритуалами вроде многократного включения и выключения света в комнате перед сном или перешагивания трещин на асфальте, чтобы не началась война и родные были здоровы и благополучны. «Ритуалы придумывались сами, мгновенно, как только приходил страх. Страх тоже приходил внезапно, как будто удар молнии просквозил черепную коробку». Это разрушает ее, медленно, но неотвратимо. В какой-то момент Аня понимает, что у нее обсессивно-компульсивное расстройство, и теперь ей нужно научиться с этим знанием жить. Которое, как оказывается, может быть и избавлением, потому что при должной терапии полноценная счастливая жизнь вполне возможна. Честная и искренняя повесть о взрослении, вере в будущее и настоящей дружбе.
«Аню тоже зашатало, но не автобусом, а чем-то другим. Ей казалось, что в животе у нее разверзлось летное поле и неизвестно откуда взявшиеся полчища пророчеств-истребителей залетают ей прямо в рот, чтобы разбиться о брюшную посадочную полосу. Обидно было, что летчики даже не старались как-то пилотировать, просто на огромной скорости впечатывались в асфальт и горели. И чем больше их было, тем жарче раздувался пожар. Аня чувствовала, как эти истребители и правда истребляют ее. Она уже попробовала сосчитать до четырех и обратно, но это работало в ситуациях средней паршивости. В нынешнем же положении, когда самолеты спокойно залетали уже и через глаза, и через нос и взрывались ядерными грибами в самом мозгу, считать было мало — нужно было действовать. Аня никогда не могла поймать тот момент, когда из темноты к ней приходило решение. Для простоты можно было бы соврать: мол, какой-то голос нашептывал ей, что делать. Но голоса не было. Было обыкновенное понимание. Кристально четкое, однозначно правильное. На этот раз Аня знала, что ей нужно удариться о стекло лбом, тогда ад выключится, как выключается микроволновка, — дзынь. Аня ударилась, а потом снова ударилась. Ударилась еще раз. Руки Вадика повели ее за плечи назад, но Аня зло отшвырнула их и опять стукнулась лбом о стекло».
Донато Карризи
«Дом без воспоминаний»
(Азбука-Аттикус)
Долгожданное продолжение «Дома голосов» не разочаровало поклонников Карризи: в новом романе есть все, что так полюбилось им в прошлом, плюс новая история. Пожилая дама без видимых причин теряет покой и сон и каждую ночь отправляется в лес гулять с собаками. Во время одной из таких странных прогулок она встречает в лесу двенадцатилетнего мальчика, который не может говорить. Оказывается, что ребенок пропал вместе с мамой больше полугода назад, но что с ними случилось, остается загадкой. Чтобы разговорить подростка, зовут знаменитого гипнотизера Пьетро Джербера, уже знакомого читателям по первой книге автора. Ему удается разговорить мальчика, который рассказывает пугающую историю, но говорит при этом не от своего лица, а от лица некоего Сказочника — гипнотизера еще более сильного, чем Джербер. Читателю предстоит поломать голову, что из рассказанного ребенком реально, а что — лишь искусно создаваемая Сказочником «легенда». Карризи — мастер психологической прозы, возведенной в абсолют, каждой своей книгой он демонстрирует нам безграничность возможностей человеческого сознания, и «Дом без воспоминаний» — не исключение. Рекомендуется всем, кто ищет динамичный, затягивающий, пугающий сюжет, заставляющий постоянно сомневаться в собственных выводах.
«Мир обретет нового флорентийского монстра, на это раз в облике ребенка. <…>
Но зло не всегда можно объяснить.
И Джербер хотел, чтобы эти люди ощутили то же, что он сам испытал в игровой комнате, тот же ужас, то же смятение, какие психолог почувствовал, прежде чем Николин снова стал всего лишь ребенком. Будто бы два существа находились внутри него.
Безобидный двенадцатилетний мальчик и хладнокровный убийца».
Марго Гритт
«Вторжение»
(Альпина.Проза)
Дебютная книга автора, которая, тем не менее, уже достаточно хорошо известна тем, кто следит за современным литературным процессом. Марго Гритт – лауреат премии «Лицей-2022» в номинации «Выбор блогеров», её тексты неоднократно публиковались в журналах и на литературных порталах. В этой книге к сборнику рассказов «Вторжение», отмеченному премией, добавлена повесть «Чёртово колесо». Все эти тексты объединены темой вторжения в человеческую жизнь, во внутренний мир героев чего-то чуждого, враждебного, разрушительного. От того, как они научатся жить с этим «посторонним», зависит дальнейшая судьба и их самих, и близких им людей. Очень яркие, запоминающиеся и выразительные рассказы: этим сборником Гритт прочно утвердила себя в ряду лучших современных новеллистов.
«Я косилась на толпящихся вокруг сотрудников, на их лица с отпечатком бесконечного рабочего дня, птичьим пухом в волосах и въевшимся в кожу запахом сырой курятины. Ни один не попробовал. «Хороший работник — счастливый работник! — объявил директор, ни на секунду за весь видеоролик не опустив уголки губ, кажется намазанных прозрачным блеском с розовым оттенком. — Повышение работоспособности, рост производительности, снижение риска травм на местах и меньше больничных отпусков. Просто улыбнитесь!» Нам объяснили, что на нашей птицефабрике установят камеры, которые будут распознавать лица и измерять уровень счастья. Шкалу повесят на всеобщее обозрение перед входом, и мы должны постараться. «Даже если вы не в настроении, даже если вы не хотите улыбаться, заставьте себя, напрягите пятьдесят три мышцы, и вы почувствуете моментальный эффект!» Я тогда подумала: «А что, неплохая идея»».
Питер Бёрк
«Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг»
(Альпина нон-фикшн)
В своей научно-популярной книге Питер Бёрк исследует феномен полиматов — энциклопедически образованных людей, которые не сосредотачиваются на какой-либо одной области знания и занимаются многими предметами. Леонардо да Винчи, пожалуй, самый известный полимат в мире — его имя приходит на ум первым. Но далеко не единственный: автор книги рассказывает о Гете и Джордже Элиоте, Олдосе Хаксли и Хорхе Луисе Борхесе, Ролане Барте и Юрии Лотмане, Томасе де Квинси и Сэмюэле Кольридже, Томасе Юнге и Павле Флоренском — и многих других. Бёрк исследует природу их уникальности, то, какие врожденные или приобретенные черты ведут к универсальности. Как универсальность связана с эпохой, в которую живет человек, как на нее влияет технический прогресс. По-настоящему научное (одних ссылок в ней пятьдесят страниц), но при этом удивительно интересное исследование, приоткрывающую для читателя мир энциклопедистов, раздвигающих границы познания.
«Некоторые дисциплины особенно часто становились своего рода трамплинами для полиматов. Самым очевидным примером является философия с ее традиционным интересом к основам знания. Дюркгейм, Фуко и Бурдье, например, получили философское образование. Еще одним трамплином была медицина, приучающая к тщательности и точности наблюдений, что оказывалось полезным и в других дисциплинах. В раннее Новое время врачи часто изучали ботанику и химию для медицинских нужд, а Мигель Сервет также интересовался астрономией и географией».
К. Дж. Сэнсом
«Зима в Мадриде»
(Азбука-Аттикус)
Шпионский триллер от автора детективной серии о Мэтью Шардлейке.
В этом романе действие разворачивается в 1940 году, когда Испания еще политически нейтральна, но генерал Франко уже победил в гражданской войне. Его симпатии к Гитлеру и Муссолини несомненны, но Черчилль старается удержать Франко от активного участия во Второй мировой. Главный герой — британский разведчик Гарри Бретт, которого внедряют в британское посольство в Мадриде под видом переводчика, чтобы он собрал информацию о деятельности своего бывшего одноклассника Сэнди Форсайта. Их третий школьный приятель, Берни Пайпер, по официальным данным, пропал без вести в одном из сражений, но есть подозрение, что он жив. Теперь, через десять лет после окончания школы, молодые люди должны будут встретиться снова: их судьбы становятся частью большой истории. Каждый из них вынужден жить под легендой и прикрытием, в новой реальности искренность и доверие могут стоить слишком дорого.
«Они въехали в центр города. Большинство домов стояли облупившиеся и еще больше обветшали с тех пор, как Гарри их видел, хотя когда-то, скорее всего, поражали великолепием. Повсюду висели плакаты Франко и символы Фаланги — двойное ярмо и пучок стрел. Многие люди носили отрепья (даже во время Гражданской войны одевались лучше) и выглядели худыми и изможденными. Мимо проходили мужчины в рабочих комбинезонах, с костистыми обветренными лицами, и женщины в латанных-перелатанных черных шалях. Даже тощие бледные дети, которые играли в пыльных канавах, озирались по сторонам настороженно. Гарри отчасти ожидал увидеть военные парады и митинги фалангистов, как в кинохронике, но он никогда не думал застать этот город таким тихим и таким грязным».
Гоян Николич
«Король сусликов»
(PolyandriaNoAge)
Герой романа американского писателя Гояна Николича «Король сусликов» Стэн Пржевальский (фамилия явно неслучайна) — ветеран вьетнамской войны, живет в маленьком городе в штате Колорадо, где издает еженедельную газету. Но военные флешбэки его не отпускают, и после ряда потерь и разочарований он отправляется обратно во Вьетнам за прощением и искуплением. Однако легче там не становится, потому что его ждет встреча… с говорящим и весьма образованным сусликом. Суслик неплохо шарит в литературе, кинематографе и рок-музыке 1960-х. Благодаря вечному недосыпу, переутомлению, депрессии и препаратам Стэн живет в пограничном состоянии двоемирия. На этой дуальности и строится роман: реальность и иллюзия, война и искусство, инстинкты и рефлексия, ужас и легкий юмор. В общем, просто не будет, но жизнь всегда стоит того, чтобы ее жить.
«Я ужасно переживал за Чаза и потому поехал обратно к норе, в которую его затолкал. На душе было неспокойно — склоны горы Бэллиэйк кишмя кишели койотами. Домчавшись до поселения сусликов, я обнаружил, что Чаз сидит снаружи в грязи и раскладывает по алфавиту коллекцию альбомов рок-музыки шестидесятых. На дереве неподалеку были закреплены дорогущие колонки, из которых лилась музыка. Паваротти исполнял арию “Nessun dorma” из оперы Пуччини. В тот самый момент, когда певец взял свою знаменитую ноту “до”, от которой мурашки по коже, король сусликов посмотрел на меня и его глаза наполнились слезами».
Паулина Брен
«Барбизон. В отеле только девушки»
(РИПОЛ Классик)
Нью-Йорк. Ревущие двадцатые. Отель для творческих и независимых девушек. Все то, что было описано в трилогии Малики Ферджух «Мечтатели Бродвея» в виде сентиментальной эпопеи, приобретает у Паулины Брен документальные черты. Реальный отель «Барбизон» в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена, где жили Сильвия Плат, Рита Хейворт, Лайза Минелли, Грейс Келли, Молил Браун, Сибил Шепард и множество других актрис, певиц, художниц, писательниц и моделей. Портрет одного здания, которое совершило настоящий переворот в искусстве: дом здесь — главный герой романа. Он стал прибежищем для многих будущих мировых звезд, которые ровно столетие тому назад приехали покорять Нью-Йорк. Этот роман — хроника успеха и сомнений, надежд и провалов, гимн феминизму и вере в собственные силы. В мире женского искусства ХХ века этот отель стал той точкой опоры, которая была необходима его постоялицам, чтобы перевернуть Землю.
«“Барбизону” удалось по-настоящему захватить внимание Америки. Он стал желанным местом назначения для молодых женщин всей страны, намеренных попытать счастья в Нью-Йорке. Постоялица “Барбизона” виделась дебютанткой, которая боится сказать родителям, что хочет стать художницей; продавщицей из Оклахомы, мечтающей о бродвейской сцене; восемнадцатилетней невестой, обещающей жениху, что она “съездит в Нью-Йорк и быстренько назад, вот только выучится печатать на машинке”. Отель должен был воплотить совсем другой тип женских желаний: блеск, страсть и девичьи стремления. Теперь, когда “Аллертон” был почти достроен, Уильям Силк задался целью объединить женственность с новой независимостью; он заявил следующее: подобно тому, как платье современной женщины избавилось от громоздких рюшечек Викторианской эпохи, сделавшись предельно простым, так и номера в отеле “Барбизон” должны были отражать «полноту жизни, открывшуюся женскому полу», в то же время не забывая о том, что женщины «ни в коем случае не утратили атрибутов женственности»».
Люсинда Гиффорд
«Волки из Шуббери-холла»
(Поляндрия)
Прекрасная сказка для семейного чтения (а также разглядывания авторских иллюстраций) или самостоятельного чтения в младшем школьном возрасте. Волчье семейство Шуббери из древнего шотландского рода живет в Моровии, но однажды решает отправиться в путешествие на историческую родину, в которой никто из них раньше не бывал. Разумеется, без приключений в Шотландии никак не обойдется. Весьма важная педагогическая задача (рассказать ребенку, как важно бережно относиться к природе и историческим памятникам) в ней замаскирована под увлекательную историю и по-настоящему смешные шутки. Шуббери — весьма учтивые, приветливые, воспитанные и немного странные волки с прекрасным вкусом. Кстати, об этом: рецепты поглощаемых героями блюд придают книге особенное очарование.
«Вскоре снаружи стемнело. Борис развернул конфетку. Оказалось, это засахаренный каштан — удивительно вкусный. Борис разгладил фольгу и вложил ее между страницами своего блокнота. После чего забрался к себе на полку и вытащил из рюкзака “Историю шотландских Шуббери”. Увлекательное это было чтение — множество захватывающих историй многосотлетней давности. Борис прочел про Ламберта Макволкуса — первого волка, ставшего шотландским бароном. Ламберт выглядел очень гордым, стоя посреди шотландского глена перед своим замком под названием Вольфемина-холл. Но у барона были враги».
Марк-Уве Клинг
«Бабушка сломала интернет»
(КомпасГид)
Один из самых известных современных немецких детских писателей. Эта история — его абсолютный мировой хит. Живая, веселая и очень злободневная, она очаровывает и детей, и родителей, а заодно напоминает взрослым о настоящих ценностях и удовольствиях. В совершенно обычной семье родители уехали на работу, а с детьми (дело происходит в каникулы) остались бабушка с дедушкой. Дедушка нашел очень увлекательную программу про рыбалку и как раз собирался ее посмотреть, как вдруг… Бабушка сломала интернет. Не повредила соединение, не отключила сеть в отдельно взятой квартире. Она сломала интернет во всем мире. Но она случайно, конечно. Что-то нажала — и все исчезло. Но сердиться на нее совершенно невозможно: она же не специально. Во всем мире коллапс, платежи не проходят, навигаторы не работают, связи нет. Что же делать? Ответ очевиден: поскорее всем возвращаться домой и найти веселое занятие для всей семьи без гаджетов и телевидения, без звонков с работы и писем. Прекрасная добрая история о семейных ценностях и дефиците времени, проводимого вместе. Бабушка, пусть и не специально, сделала не такую уж плохую вещь.
«— Отправить! — снова сказал Макс, нажимая на кнопку. Но ничего так и не вышло. — Не работает, — заключил он.
— Я же говорила, — заметила бабушка.
— А что случилось? — спросила Тиффани.
— Боюсь, это я виновата, — призналась бабушка. — Я вырубила весь интернет.
— Ба, как ты могла его вырубить? — удивился Макс.
— Сама не знаю, — сказала бабушка. — Вырубила, да и все. Не специально, конечно».
Кристал Сноу
«Пенни Ореховое Сердце»
(Поляндрия)
Серия из двух книг — «Пенни Ореховое Сердце и ужасный торт “Пропади ты пропадом”» и «Пенни Ореховое Сердце и “Проклятие монстрянки”».
Первая — история о семье феечек, сердца которых величиной с орех: огромные для маленьких фей и очень хрупкие. Маленькая Пенни очень боится за свое сердце и потому ограждает его от любых забот и волнений. Однако приехавший к соседке крестник Маркус заставляет Пенни волноваться. Девочке ничего не остается, как объявить Маркусу войну, главным оружием в которой должен стать очень коварный торт. Только вот в какой-то момент выясняется, что Пенни совершенно напрасно злилась и сердилась — она ошибалась насчет Маркуса. Книга о том, как важно вовремя признать свои ошибки и попросить за них прощения.
Вторая история рассказывает о страшном недуге, который поразил младших сестренок подруги Пенни Лианы. Они заболели монстрянкой, и взрослые уверяют, что дети легко переносят болезнь и через неделю полностью поправятся, но девочкам кажется, что им рассказывают не все. Динамичный и увлекательный сюжет — и ситуации, в которых и ребенок, и взрослый может узнать себя. Монстрянка — болезнь далеко не только детская. Вызывается гневом, капризами, завистью и много чем еще. Но есть ли от нее действенное лекарство?
«— Ты что натворила? Весь дом на уши подняла! — напустилась на нее Пенни, закрыв дверь.
— Сама не знаю… Внутри все разрывалось от досады, печали и гнева. Плохо помню, как я прокралась в кухню и начала громить посуду, а потом накинулась на печенье и пирожные. Монстр, оказывается, и вправду чрезвычайно неприятное существо, но я ничего не могу с собой поделать».
Жан-Филипп Арру-Виньо
«Расследования в школе»
(КомпасГид)
Игра в детективов — это очень весело. Французский писатель Жан-Филипп Арру-Виньо, создатель знаменитых «Приключений семейки из Шербура», обратился к детективному жанру. Герои новой книги — трое семиклассников, которые расследуют странные происшествия. Например, выясняют, куда подевался учитель, который вез школьников на экскурсию в Венецию. Или — что случилось со школьным лаборантом месье Штативом, найденным без сознания. Или вообще — что за странные научные эксперименты проводят пожилая английская леди и ее слуга. Три друга — два мальчика и девочка — схема, работающая безотказно: не только серия о Гарри Поттере тому доказательство, но и множество других книг. У каждого из героев своя «суперспособность» — смелость и находчивость, ум и начитанность или вера в себя и свой исключительный потенциал. Веселые и добрые истории для младшего школьного возраста.
«Я мельком увидела силуэт незнакомца, который вышел из кафе вслед за нами. Мы побежали по первой попавшейся улочке — и бежали, бежали, бежали все быстрее и быстрее! Страшный сон продолжался. За нами кто-то гнался, прерывисто дыша. Поклясться я не могла, но, по-моему, он звал нас по именам. Интересно, это один из ночных посетителей музея? Нам во что бы то ни стало надо было от него убежать. Реми тянул меня за руку, и мне казалось, что я уже никогда не смогу нормально дышать».
Анна Вольтц
«10 дней в украденной машине»
(Поляндрия)
Камилле двенадцать лет, ее мама ждет второго ребенка, и девочка оправляется на корабле из Нидерландов в Швецию с весьма скептическим настроем — сослали, чтобы не мешалась под ногами. Там ее должны встретить друзья семьи: подростки Йонас и Бэн вместе с их отцом. Однако что-то идет не так. Шестнадцатилетний Йонас и тринадцатилетний Бен действительно приезжают, только вместо их отца в машине на заднем сиденье орущий младенец. Братья уговаривают девочку не шуметь и помочь им. Терять Камилле особенно нечего, поэтому путешествие в интересной компании в шикарном синем «саабе» кажется ей вполне рабочей идеей. Это, конечно, не роман воспитания, но повесть о взрослении — точно. Каждый из героев находится в поиске, каждый за время путешествия обретает то, в чем нуждается больше всего. Камилла примиряется с разводом родителей и будущей сестренкой, а мальчики, недавно потерявшие мать, спасают отца. Вольтц снова, как в книгах «Удивительная неделя Тесс», «Сто часов ночи» и «Эви, Ник и я», демонстрирует и сюжетное мастерство, и тонкий психологизм, и ту неповторимую искреннюю интонацию, которая так нравится читателям.
«Я вдруг вспомнила все до единого слова, что выкрикнула в лицо этим мальчишкам, и все, чего они мне не сказали. И там, на самой вершине скалы, у меня загорелись щеки. Господи, какой же мерзкой девчонкой я была.
Я осторожно выглянула за край. Йонас был на полпути.
— Прости меня! — крикнула я.
Честное слово, я никогда не произношу эти слова. И уж тем более не ору и во все горло со скалы так, чтобы услышал весь мир».
