В рамках проекта «Наша Победа»
Издательство «Книжники» выпустило роман Михаль Бен-Нафтали «Учительница» в переводе Анны Субич – пронзительную историю о спасении, обернувшемся гибелью. Роман был удостоен литературной Премии Сапира. Это книга о внутреннем, побеждающем внешнее. О прошлом, которое не желает покидать настоящее, о прошлом, которое оказывается важнее чем то, что окружает нас сейчас. Неслучайно роману предпослан эпиграф из Вальтера Беньямина: «ИБО НЕВОЗВРАТИМЫЙ ОБРАЗ ПРОШЛОГО ГРОЗИТ ИСЧЕЗНУТЬ С КАЖДЫМ НАСТОЯЩИМ, КОТОРОЕ НЕ ОСОЗНАЁТ СВОЕЙ СВЯЗИ С НИМ». Помимо важной для понимания романа мысли, заключенной в этой цитате, здесь не менее важен и сам Беньямин: опасаясь быть схваченным нацистами при переходе французско-испанской границы в 1940 году он покончил с собой, – его судьба вступает в странную перекличку с судьбой героини «Учительницы» Эльзы Вайс, которая спустя много лет после войны вдруг совершает самоубийство без каких бы то ни было внешних на то причин.
Автор, предельно смыкающийся с нарратором, решает провести собственное расследование гибели своей преподавательницы по английскому языку и спустя 30 лет узнать, что именно побудило ее спрыгнуть с крыши собственного дома. Роман, в котором реальность плотно переплетена с вымыслом, рисует нам не совсем привычный тип героя – спасённая от ужасов концлагерей благодаря списку Рудольфа Кастнера, Вайс далека от идеализации автором, она жесткая, довольно деспотичная и «неинтересная»; это герой без героической составляющей. И, безусловно, жертва.
Жертва времени. Жертва обстоятельств. Наконец, жертва собственного конформизма. Спасшись от нацизма в Венгрии, где жила в детстве и юности, она не справляется с проклятием вечной вины и спустя много лет губит себя, чтобы эту вину искупить.
Перед нами сложная психологическая проза, в которой, по сути, две главных героини. Первая – Эльза Вайс, в судьбе и мотивировках самоубийства которой пытается разобраться её бывшая ученица, тоже выбравшая для себя профессию учителя. И вторая – эта самая ученица, автор и нарратор романа, которая в своей погоне за Вайс не только узнаёт прошлое, но и понимает очень неожиданные вещи про себя саму. Расследование то и дело оборачивается самоанализом: пытаясь догнать погибшую учительницу, поймать её след, она то и дело натыкается на собственную личность.
Вопрос личной вины и ответственности – один из центральных в романе. Неслучайно в связи с историей героини здесь возникает образ Рудольфа Кастнера – личности, исторические споры вокруг которой не утихают и по сей день. Коллаборационист? Трудно спорить. Один из руководителей венгерского Комитета помощи и спасения, Летом 1944 года он вёл переговоры с функционером СС Адольфом Эйхманом о разрешении выезда евреев с оккупированных территорий в нейтральные страны в обмен на поставку 10 000 грузовиков с продуктами для немецкой армии. Это был знаменитый план «Кровь за товары». Соглашение достигнуто не было, однако Кастнер добился выезда 1686 венгерских евреев, в том числе 273 детей, в Швейцарию на «поезде Кастнера», заплатив крупную денежную сумму.
Героизм? Конечно. И тут же – споры о личном мотиве, о вывозе родственников и друзей, из-за которых всё было затеяно. Да даже если… 1686 спасённых человек. Но тут же – ещё один исторический факт: в конце апреля 1944 года Кастнер получил доклад двух сбежавших из Аушвица заключённых с информацией о подготовке к массовому убийству венгерских евреев. Доклад был послан в надежде, что Кастнер предупредит о планируемом уничтожении евреев и сможет помешать чудовищному плану. Однако Кастнер не разгласил содержание доклада, и узники были уничтожены. И снова – герой без героизации, неоднозначный, спорный. Сложный. После войны его ждали годы споров и судебных разбирательств, закончившихся смертельным ранением в 1957, нанесённым не то мстителями-идеалистами, не то спецслужбами.
Героиня «Учительницы» Эльза Вайс проходит через ритуальную смерть – из поезда их выпускают в Линце и, не разобравшись, готовят к газовой камере, в то время как по плану это должно быть действительно всего лишь принятие душа и дезинфекция одежды. Несколько часов ожидания – очередь раздетых обритых наголо людей. Несколько часов, на протяжении которых пассажиры поезда уверены, что это конец. Сильнейший эмоциональный перелом, Достоевский на эшафоте в чистом виде:
«Она была одной из последних обритых наголо женщин. А поскольку процесс остановился, как эпидемия неведомой заразы, атаковавшая часть лагеря и пощадившая остальных, дикость всего предприятия стала очевидна. Ей было не всё равно. Она понимала, что здесь совершаются зверства. Терпеть такое невозможно. Она сделала шаг в сторону, как будто для того, чтобы не поддаться происходящему. Это было своеобразным прощанием, личным ритуалом очищения, который она провела сама с собой – словно воздвигла стену между прошлым и будущим. Сколько бы посторонних рук ни вторглось в эту церемонию, это был её ритуал, и она совершала его с достоинством».
Роман «Учительница» – попытка разобраться в том, что завещают тем, кто остаётся, те, кто уходит без завещания. Какой последний урок они пытаются нам преподать – и пытаются ли. Нужны ли вообще мы им в эти минуты. И нужен ли нам этот урок.
«Могила сказала мне: «Уходи». Могила меня прогнала. Не проронив ни слова, она поведала о женщине, которая не хотела, чтобы её помнили, о женщине, которая не желала существовать ни в настоящем, ни в прошлом. Могила приказывала: «Найди другой путь». Должен быть другой путь. Я долго стояла над ней. Наклонилась, чтобы услышать. «Каждое существо неслышно вопиет, чтобы его прочли по-другому», – вот что я, как мне кажется, услышала».
