Под вечер болели крылья. И пусть хоть кто-нибудь скажет, что у ангелов не могут болеть крылья. Болят, и еще как! Сколько мест приходится посетить, сколько судеб устроить, повернуть колесо событий так, чтобы подопечный научился чему-нибудь новому, стал лучше. Вечная гонка и вечная мечта. Бьешься как рыба об лед, стараешься, поддерживаешь, помогаешь в рамках дозволенного, и никакой благодарности. Лишь изредка, после крупных неприятностей или в благостном расположении духа, перепадет «спасибо». А чаще — вечный вопрос «за что мне это?!», и крайним остается ангел.
Конец года выдался как всегда жарким — отчеты, счастливые случайности, баланс судеб, планы на будущее. В небесной канцелярии терпеть не могут тех, кто сдает их не вовремя. Но разве ангел виноват, что его подопечные все оставляют напоследок?! Приходится сидеть и ждать, когда они наконец решат проблему, вспомнят о близких или о самих себе.
— Да сколько можно?! Конец года, а показатели ползут стремительно вниз! Что значит нет гостей?! Готовить разучились?! Опять с обслуживанием хрень?! Ах, люди не приходят! Так выясните почему. Маркетинг жрет бабки, как не в себя, а толку нет! Уволю к чертовой матери!
Николай отбил звонок и облокотился о спинку кресла, переводя дыхание. Свой бизнес, словно гонка с препятствиями, и препятствия с каждым годом все выше, а сил все меньше. И кто только его угораздил влезть в ресторанный бизнес?! Занимался бы, как прежде, строительством коттеджей, нет же — захотелось стать ресторатором. Стал. На свою голову.
Казалось, что там надо?! Плита, сковородка и продукт. Все оказалось не так просто. Жена устраивала ему меньше скандалов, чем шеф, которого он пригласил. То ему нужен «па́рик», «саламандер» и индукционная плита, то слайсер, то блендер, то жарочная поверхность. Хотели получить на выходе Мишлен — платите. Форма персоналу, обучить «овсянок», найти управляющего и сделать так, чтобы хоть один из них остался, потому что шеф-повар готовит офигенно, но характер — полная противоположность качеству готовки. И хрен поймешь, что надо гостю.
Для себя Николай сделал вывод. Для гостя желательно все самое лучшее и даром. А к концу года поставщики решили задрать цены так, что не хватало даже нецензурного репертуара. И как это отбить? А еще заплатить персоналу, покрыть все расходы, накормить все органы, которые жаждали корпоративов за треть цены. И чем богаче, тем выше должна быть скидка. А на что жить самому?!
И кто бы знал, что кондитерка — это отдельное царство в ресторанном бизнесе, и для нее требуется все свое, а жена твердила, что шоколад в тренде, поэтому берем шоколатье.
Очередной звонок отвлек от философских мыслей. Николай давно уже не сожалел, лишь изредка сетовал, и действовал по правилу: раз впрягся — тяни.
— Да! Я вас слушаю.
Холодный мужской голос вежливо уточнил:
— Никифоров Николай Антонович?
— Он самый. Слушаю. Кто вы?
— Адвокатская контора «Закон и право», адвокат Скуратов Михаил. Мой клиент решил, что подавать иск, не поставив вас в известность, будет непорядочно. Поэтому сообщаю. Бессеребренников Олег Владиславович подает на вас в суд с требованием вернуть его долю бизнеса и компенсировать понесенные финансовые потери.
— Что? Как вы сказали? — Николай ощущал себя так, словно его окунули в прорубь головой. — Потери?! Да его доли — кот наплакал!
— Судя по документам, что предоставил ваш бывший партнер, кот был очень крупным и плакал весьма обильно. У вас еще есть возможность решить все мирным путем. Через три дня ждем от вас решения. До свидания.
В трубке раздались гудки, и Николай подскочил с кресла, подхватил пиджак, телефон, выскочил из кабинета, одновременно набирая номер бухгалтера.
Как он мог проглядеть?! Олег, родной брат жены Николая, в последнее время был сама надежность. Не мотал нервы, обвиняя в мягком руководстве, полностью ушел в строительный бизнес, позволяя Николаю решать вопросы ресторанного. Николай даже переписал на него долю в благодарность за помощь и по просьбе жены — не чужие ведь. Им оставалось выплатить кредиты всего ничего — год, вдобавок беспроцентный заем от Мазаева — главы корпорации «Рассвет» — позволял им прекратить считать каждую копейку. Впереди предполагался ребрендинг, новый формат, три совладельца с ведущим паем у Николая — ведь он положил на весы этого бизнеса практически все.
Римма Владимировна бешеной белкой носилась по кабинету, вытаскивая договоры и соглашения. Николай обзванивал друзей в поисках хорошего адвоката, когда очередной звонок прервал череду пустых разговоров.
— Николай! Я такого от тебя не ожидала! Как ты мог?! Ты подумал обо мне? Как я буду смотреть в глаза Олегу? — Марина кричала в трубку, перемежая крики всхлипами.
— От меня не ожидала?! Да это я не ожидал от твоего братика такой подставы! Это же ты меня уверяла, что так будет безопасней! Я вытащил его из задницы, и вот его благодарность?!
— Довольно! Я устала слышать твое вранье! Олег мне все рассказал и о твоих доходах, и о твоих секретаршах, и о том, как ты работал до трех ночи. С меня достаточно! Я подала на развод и переезжаю к маме.
Трубка подарила очередную трель отрывочных гудков. Николай, ошеломленный разговором, столкнулся с любопытным взглядом бухгалтера, отступил от стола, заваленного документами, стараясь взять себя в руки, запутался ногой в проводе новогодней гирлянды — едва сам не грохнулся на пол и не завалил новогоднюю елку — до Нового года и Рождества оставались считаные дни.
— Да чтоб вас?! Какого черта вы понакрутили тут ловушек!
— Так праздник же. Елочка, — робко прошептала Римма.
— У кого праздник, а у кого сплошной бардак. Ищите документы!
Николай выпутался из проводов, которые оплели его не хуже лиан, чертыхаясь, залетел в свой кабинет, схватил пальто, накинул на плечи и спустился вниз. Требовалось срочно успокоиться. Решал и не такое! Прорвется! С женой и ее братиком он точно разберется. Зачем он только переписал на него бумаги?! Это все Маринка. Кредитов она якобы боялась, того, что, если что, все отберут, а так все в семье и не доберутся. Это точно. Теперь бы Николаю добраться и вернуть свое.
Он вдыхал морозный воздух, от которого жгло грудь. Снег падал пушистыми хлопьями, устилая землю ровным сверкающим ковром. На деревьях переливались гирлянды, а в ночном небе горела яркая звезда. Слышалась вечная новогодняя песня ABBA «Happy New Year», а на душе был такой раздрай, что хотелось то ли заорать, то ли напиться, хоть Николай и не пил.
— Хотите мандаринку?
Николай вздрогнул. Он не заметил, как рядом с ним оказался худощавый, немного взъерошенный парень. Одежда висела на нем как на вешалке, простенькая, явно купленная на ближайшей распродаже. Николай открыл рот, чтобы нагрубить — ведь должен же был быть хоть кто-то крайним, но сдержался, встретившись со взглядом голубых кристально чистых глаз. Давно на него не смотрели так открыто и по-доброму.
— Спасибо. Обойдусь, — буркнул Николай и отвернулся.
Очередной звонок на миг заставил сердце замереть. Николай не ждал уже ничего хорошего, когда нажимал зеленую сенсорную кнопку.
— Николай Антонович? Здравствуйте. Вам звонит главный бухгалтер компании «Рассвет». У нас состоялся финансовый совет, и вас признали неблагонадежным плательщиком. Поэтому…
Николай рявкнул:
— Подождите! Что значит неблагонадежным?! Я ни разу не нарушил график платежей. Я выплатил вам миллион из четырех. Так в чем моя неблагонадежность?!
Голос в трубке прозвучал так, словно разговаривали с душевнобольным:
— Николай Антонович, о какой благонадежности может идти речь, если ваш партнер подает на вас в суд, требуя возврат доли, у вас постоянная задолженность у поставщиков…
— Но мы же все выплачиваем!
— Это уже не существенно. Если вы к десятому января не вернете оставшиеся три миллиона, мы вправе согласно договору изъять все оборудование, что у вас есть, на сумму займа. До свидания.
Николай не стал перезванивать неизвестному главному бухгалтеру, он набрал Мазаева и когда решил, что разговаривать с ним явно не хотят, услышал в трубке усталый голос:
— Коля? Добрый вечер. Ты чего так поздно?
— Семен Святославович, как же так? Мы договаривались на определенный срок, вы обещали мне помочь. Мы уже согласовали все! А сейчас вы требуете вернуть сумму, за которую я вам уже отчитался.
— Коль, ты не понимаешь, что такое крупная компания. Да. Я — владелец, но это не значит, что я могу сказать бухгалтеру: это делай, а это нет. Я брал его для того, чтобы компания процветала. Вася профи, если он что-то сказал — надо делать. Это ты в своей маленькой компании бог и царь, а у меня никак. Мне сказал финансовый аналитик, так будет лучше, и выбора нет — я ничего в финансах не понимаю, а он собаку съел. Так что пойми меня, под тобой два десятка человек. Ну три, а подо мной тысяча, я должен выполнять его рекомендации. Так что, Коленька, ты не расстраивайся. Я как к тебе хорошо относился, так и отношусь, если будет надо — помогу с работой. А так ничего личного — это бизнес.
Отрывистые гудки прозвучали контрольным в голову. Николай сам не заметил, как опустился на ступеньки. Телефон выпал, приземлившись на снег. Внутри была пустота. Ни злости, ни ярости, лишь где-то на периферии горела боль, и Николай с удивлением осознал, что это боль связана не с бизнесом, а с Мариной. Он ясно понимал — дело, в которое вложил все силы, отбирают. Его выкидывали, как использованный презерватив. Как он мог раньше это не увидеть? Как он купился на доброжелательность и помощь, которая оказалась так вовремя? Дурак. Поверил в порядочность, а ведь схема стара, как мир. Можно сказать, что он просто не ожидал такого от Олега, от Маринки. Идиот.
— Дядя, съешьте мандаринку. — Малыш с такими же, как и у недавнего парня, голубыми глазищами протягивал ему оранжевый фрукт. — Мама всегда говорит: «Съешь что-нибудь вкусное, когда грустно, и все сразу наладится».
Ребенок вложил в безвольную руку Николая дольки мандарина, и Николай машинально отправил их в рот. В другую его руку малыш впихнул старую елочную игрушку — маленького ангела. Где-то в памяти смутно шевельнулся знакомый образ, но настоящее его быстро подавило. Перед глазами стояла белая пелена снега, и больше ничего, Николай даже не заметил, когда ушел ребенок, лишь вкус мандарина связывал его с реальностью и медленно заполнял пустоту внутри.
— Николай! Колька?! Колян! Какие люди! Ты что здесь сидишь?! Ты выпил? Ты ж вроде не пил.
Перед глазами появилось знакомое лицо. Николай сморгнул, прогоняя наваждение, но оно никуда не делось. Кирилл, Кира, Кир — друг детства, который давно уехал за границу. Николай ответил машинально:
— И не пью.
В глазах Кирилла появилась тревога, он оглядел его, уставился на руки и воскликнул:
— Да быть не может?! Где ты раздобыл эту игрушку? Ты сохранил?
Николай перевел взгляд на руку и удивился — он сжимал ангела, что они с Киром закопали, как символ вечной дружбы, когда-то в детстве на Новый год.
— Коль, что с тобой? У тебя что-то случилось? — Кирилл помог подняться и потащил за собой. — Рассказывай.
— Мне нужен адвокат.
— Считай, что у тебя он есть. Вещай.
Маленький мальчик выглянул из-за угла, потянулся — вокруг взметнулась серебряная пыль и осела пушистым снегом. Огромные белые крылья раскрылись за спиной мальчишки, а на лице сияла довольная улыбка. Если Николай не «включит» гордость, проблема разрешится к лучшему.
Ангел достал планшет, включил его, нажал на нужный файл и выделил желтым строчку.
— Выполнено. Возможность передана. И что же у нас дальше?
А на небе загорелась новая звезда, по цвету похожая на мандаринку.
