В доме Сергея и Марины начали пропадать вещи. Бесследно. Причем исчезали только предметы новой дорогой мебели и недавно купленные технические устройства. А всякое старье продолжало мозолить глаза как ни в чем не бывало.
Для начала словно в воздухе растворилась микроволновка, за ней ушла в неизвестность пластиковая тумбочка, купленная в популярном мебельном гипермаркете, потом не стало кухонного дорогого комбайна…
Подозревать друг друга в воровстве семейного имущества молодые супруги не могли — на то не было никаких оснований. Дело в том, что Сергей работал в солидной, что называется, активно развивающейся компании, а Марина служила в важной государственной организации, имела тысячу льгот и получала очень неплохую зарплату плюс «тринадцатая», «завыслугулет», «квартальнаяпремия», «балльнаянадбавка». В общем жила эта семейка припеваючи. Оба — абсолютно адекватные, хорошо зарабатывающие молодые люди с активной жизненной позицией. Однако новые семейные вещи тупо исчезали, будто в их доме завелся невидимый наркоман. А вот маленький пузатый телевизор «Викинг-354», купленный Сережиными родителями в самом начале девяностых, почему-то продолжал торчать на кухне, словно заговоренный.
Как-то раз Сережа выкидывал допотопный бабушкин сервант и услышал, что в квартире кто-то тяжко вздохнул: «О-о-о-ох…»
Сергей застыл с отвинченный дверцей в руках и вопросительно посмотрел на жену.
— Что это такое? — откликнулась Марина. — Какой-то непонятный звук.
— Откуда мне знать… — сказал глава семейства. — Странно все это. Очень странно. Будто кто-то пожалел этот сервант.
Вообще, Сергей и сам жалостливо относился к пожилым вещам и старался по мере возможностей хранить фамильную память. Людей, что выкидывали на помойку семейные альбомы и стопки личных дневников, он считал дикими варварами. При этом Сергей понимал, что жить в квартире, заставленной доисторической рухлядью, и пользоваться техникой времен царя Гороха — тоже невозможно: никакой площади и никакого терпения не хватит.
«Вот взять хотя бы японский двухкассетник, — размышлял он, — подаренный мне на шестнадцатилетие… Ведь он работал, как часики. Зачем же я его выкинул? А нынешние производители закладывают в продукт срок службы, чтобы он через два года или пять лет накрылся медным тазом. Или другой пример — отечественный табурет 1935 года выпуска. Да этот раритет был способен пережить еще десять государственных строев. А я так скверно с ним обошелся — распилил и сжег в мангале… Шашлык, правда, суперский вышел, чего уж там. Эх… Хорошо хоть “Викинга” еще не выкинул».
Интересный факт: телевизор «Викинг» совсем не был похож на скандинавского головореза, а больше напоминал животастого небольшого итальянца, типа Дэнни де Вито. Пожалуй, его следовало назвать «Жиголо-М6» или «Маэстро-127Б», но производители почему-то дали этому бессмертному прибору сурово-воинственное погоняло.
Как бы ни ломали свои головы Сергей и Марина, пытаясь открыть тайну исчезновений, ничего путного им на ум не приходило. А ценные вещи продолжали пропадать. Жертвами аномального явления стали корейский пылесос, австрийский кухонный комбайн, японская телевизионная плазма и, наконец, краса домашней обстановки — дорогая немецкая стиральная машина-автомат. Впрочем, страны-производители всех этих технических чудес обозначались условно, так как, по некоторым сведениям, все товары уже давно изготавливаются в Китае.
Пропажа стиральной машины сильно потрясла Сергея и Марину: «Как же так! — сокрушались они. — Это же не коробок спичек! Куда она могла деться?»
А потом потерялся Сережин новенький смартфон, стоящий незнамо сколько. И это по-настоящему взбесило хозяина. Опьянев от гнева, Сергей кинулся искать любимого дружка. Отодвинул от стены тумбу кухонного гарнитура — нет телефона; переместил посудомоечную машину — без мазы, схватился за старый телевизор «Викинг-354»… А вот телик остался неподвижен: он словно прирос к своей подставке. Сережа поднапрягся и, задействовав все свои силы и вес, навалился на «Викинга»… Усилия оказались тщетными — телевизор не сдвинулся ни на миллиметр. При этом «Викинга», разумеется, к подставке никто не прикручивал. На фига это? У Сергея от изумления закружилась голова.
Женщины, как известно, более гибки и одновременно более прямолинейны в оценках происходящего, поэтому не удивительно, что Марина быстрее своего мужа поняла, что стряслось с теликом.
— Сережа! — вскрикнула она, выпучив свои красивые зеленые глаза. — Этот старый телевизор сожрал наши новые вещи! И, похоже, он намерен жрать их и впредь! Поэтому он такой тяжелый.
Сергею показалось, что разоблачение взывало у телевизора насмешливую ухмылку.
— Вот сука! — крикнул глава семьи, хватая здоровенный молоток, которым пользовался еще его дедушка. — Щас я с ним разберусь!
— Не надо, милый! — заступилась за пузатого старичка Марина. — Будет только хуже! Пойми, что телевизор не просто жрал наши вещи, а выполнял высокую миссию. Погоди, не горячись, сейчас я тебе все объясню. До меня вдруг дошел смысл его деяний.
И Марина все объяснила, еще раз доказав, что женщины склонны замечать очевидность, лежащую на поверхности, в то время как мужские головы блуждают по каким-то темным шахтам и лабиринтам.
Оказывается, цветной компактный телевизор «Викинг-354» 1991 года выпуска, рожденный еще в ламповую, доцифровую эпоху, объявил войну пластиковым фальшивкам, штампуемым на китайских конвейерах. И это был ценный месседж Марине и Сергею.
Осознав особую важность происходящего, они немедля отправились на Измайловскую барахолку, где торговали «последним писком» бабушек и дедушек. Там они накупили много классных вещей — виниловые пластинки, этажерки, трюмо, фарфоровых слоников, чеканки, вырезанные на крашеной фанере портреты Хемингуэя и Есенина, целлулоидные настенные календари с японками в бикини. А на сайте любителей винтажа они заказали холодильник «ЗиЛ» с хромированной ручкой-рычагом и бочкообразную стиральную машину Riga-60 c валиком ручного отжима.
Телевизору, похоже, это пополнение пришлось по душе. Сергею даже показалось, что старичок довольно улыбнулся.
С той поры вещи в этом доме не пропадали. Потому что Марина и Сергей наполнили свое семейное пространство настоящими, живыми объектами, такими же естественными и подлинными, как их искренняя любовь.
