Юля не поддавалась старению. Не то чтобы она специально молодилась, просто у нее не было времени стареть: все заботы, дела, проекты. А в России, как известно, старость, особенно женская, начинается очень рано. Отучилась, вышла замуж, поставила детей на ноги — и здравствуйте, Андрей Малахов и газета «ЗОЖ». Причем наши старушки всегда выглядят одинаково — что при Брежневе, что при Путине. Столичные бабушки не в счет. Они, по сути, иностранки. Хотя, надо признать, что в спальных районах Москвы и других крупнейших городов обитают все те же классические старушки-платочницы в валенках на молнии. Это и есть наша скрепа, которая реально, а не на словах, объединяет страну.
В общем, тетя Юля, несмотря на свои шестьдесят один, молотила дела с усердием рекламного зайки-барабанщика. Она топ-менеджерствовала в какой-то креативной компании. И энергии Юли хватало на раскрутку турбины небольшой электростанции. Что нельзя сказать о ее детях. Они почему-то отставали от нее по всем пунктам. И как-то не стремились догнать маму. Дети глядели на нее с иронией, по-стариковски снисходительно. Даже устало смотрели Лена и Вадик на стремительную и бодрую маму. Они были в папу — порядочнейшего, доброго кандидата наук, просидевшего без работы до самого развода, а после развода переехавшего к своей маме. Ничего не поделаешь… Недаром говорят, что природа талантливых родителей на детях отдыхает. Впрочем, в Юлином случае речь о таланте и не шла. Она была просто гораздо энергичнее, активнее, а самое главное, сильнее бледной Леночки и болезненного Вадика, виски которого уже серебрились ранней сединой. И конца Юлиных сил никто не видел.
Однажды ночью ее ошарашило: «А ведь если так дальше дело пойдет, я их переживу! А это неправильно. Так быть не должно. Стыдно так жить… Выходит, я заграбастала себе всю мощу, а им ничего не оставила? Как же так?»
Утром следующего дня Юля нашла на дне комода однотонное старомодное кашне и прикрыла им свою выпендрежную короткую стрижку под Энни Леннокс. Быстренько купила в «Смешных ценах» коричневую болоньевую куртку, кошмарные дутики, бесформенные джинсы, безумных размеров кепи с наушниками и хозяйственную сумку на колесиках. Ходовая часть у этой сумки была причудливая — в виде треугольников из трех колес. Известно, что стандартные русские бабушки живут чудачествами. Они будто бы соревнуются, кто кого перечудачит, наполняя свои комнаты иконками в подковах, шунгитовыми наколенниками, фэншуйными жабами с монетками во рту, гематитовыми браслетами.
Краситься Юля не стала. Во дворе, непривычно волоча сумку на треугольных колесах, она подошла к двум гуляющим старушкам «с прицепами»:
— А вы не знаете, что сегодня по акции в «Пятерочке» дают?
Одна из старушек поправила огромный каракулевый головной убор, похожий на папаху и берет одновременно, и охотно отчиталась по всем торговым акциям, проходящим в пяти ближайших супермаркетах. Потом другая бабушка в плюшевой чалме со стразами сообщила, что в «Смешных ценах» дают очень хорошие зимние треники с утеплением. «Носить будешь всю оставшуюся жизнь, — добавила. — Сносу им нет». Затем первая старушка, которую, оказывается, звали Верой Евгеньевной, проинформировала, что вечером у Малахова будут показывать брошенного ребенка Пугачихи, а вторая бабушка, назвавшаяся Фаридой Ильясовной, поделилась сведениями, что от участковой терапевтихи Кислициной получить направление на плановую госпитализации труднее, чем поцеловать себя в жопу. Да, так прям и сказала… А еще Вера Евгеньевна сказала, что ее соседка сверху Марина — проститутка — сожительствует с черным.
— А внизу живут два родных брата, — добавила почему-то она. — Мишка — нормальный русский парень, открытый такой, простой. А Петька — молчун, весь в себе, слово от него не услышишь, еврей, проще говоря.
— Я сегодня ночью, — вдруг соврала Юлия теперь уже Викторовна, — ни разу в туалет не сходила, хотя накануне, вечером, съела половину арбуза.
— Не может быть! — не поверила своим ушам Фарида Ильясовна. — С ума сошла? Разве так можно? Ладно, я тебе сейчас дам хороший мочегонный рецепт. То-то я смотрю, у тебя вся морда опухла…
Да, так прям и сказала…
Юлия Викторовна достала свой рабочий блокнотик, ручку и стала жадно записывать. Она старалась слово в слово перенести в свою новую копилочку всяких полезностей драгоценное средство. Разве такими рецептами можно разбрасываться?
