Дар речи, ты незыблемый и зыбкий,
как я хочу вернуться к букварю
с неясной и блуждающей улыбкой,
понять, зачем пою и говорю.
Мне буквы уподобились, босые,
как дети, убегающие прочь
от возраста, как ливни областные
и плечи тех, кому уже невмочь
держать над самым сердцем груз атланта,
бросая взгляд на острие ножа…
хватило бы терпенья (не таланта)
добыть огонь и пальцев не разжать.
Дар речи, милосердный и жестокий,
продел в меня серебряную нить:
я знал, что он восходит на востоке,
еще не зная, с чем его сравнить.
