Тревога не покидала ее целый день, и все же только к вечеру ее терпение окончательно кончилось:
— Я больше так не могу. Давай уедем отсюда. Сегодня!
Катя и Миша стояли посреди номера отеля, где прожили уже три дня.
— Катенок, ты чего это? — Он удивленно смотрел на жену.
— Мне не нравится этот отель, Миша. — Она хотела как можно спокойнее.
— Катя, но еще вчера ты радовалась, что здесь так хорошо, без раздражающих соседей, шумных вечеринок, только мы.
— Да, говорила. Да ты сам подумай, большой старинный особняк стоит одиноко в лесу. На десятки километров ничего, кроме глухой тайги и тонны чистейшего снега. Белки прямо возле крыльца пробегают! Конечно, я была в восторге! В первый день. Но как бы это сказать… Вот ты сам говоришь, тихо… Тут слишком тихо, понимаешь? За эти три дня мы видели всего нескольких человек. Администратора и того старика. И оба они жуткие, тощие, кости того и гляди наружу вылезут. У нее глаза огромные и черные, смотрит она не отрываясь, даже не моргает. А у него, вообще, кожа и глаза серые, как будто покрыты пылью. Ах да, чуть не забыла ту парочку, увидев нас, они развернулись и ушли прочь со двора! И больше мы их не встречали.
— Кать, ну зачем ты так в самом деле?! Подумаешь! И что это за слово «тощие», возможно, болеют чем-то люди.
— Ага, сразу оба, — буркнула Катя.
— А про серую кожу ну вообще: чуть человек отличается своим видом, то сразу жуткий. — Миша сидел на кровати и с недоумением смотрел на нее. — Вот на все ты обращаешь внимание! Подумаешь, гуляли во дворе мужчина и женщина под ручку, увидели нас и ушли. Ну и что?
— Да они сбежали, сразу, как только нас увидели! И выглядели они очень необычно. Женщина в пышном платье и шубе такой длинной, что она на снегу лежит, прогуливается степенно с нарядным мужчиной в черном меховом пальто и шляпе. С тростью, между прочим, и, увидев нас, они зачем-то стремительно убегают. Странно.
— Так, фотосессия тематическая в костюмах, а ушли, потому что никого не хотели видеть. Может, они здесь инкогнито…
— Тематические костюмы…Ой, да так давно уже никто не делает, — фыркнула она.
— Ну Кать, зато как нас встретили! Развлечения какие крутые приготовили, а еда? Ты хоть где-то пробовала подобное?
— Да, одна езда в собачьей упряжке чего стоит, и в бане я с самого детства не была! А еда — вкуснее не найдешь! Пирог куриный точь-в-точь как по маминому рецепту испекли. Но, Миш, ты не хочешь видеть. Только подумай на секундочку, все сделано так, чтобы мы вообще ни с кем не общались, и нам это было даже не нужно. Каждый раз, когда мы приходим, неважно, на обед или ужин, стол накрыт только один, и никого больше нет. И на столе табличка с нашими именами, чтобы мы точно знали, что для нас приготовлено.
— Ну сервис такой, в чем проблема? Видимо, ковида все еще боятся, вот и обслуживание бесконтактное. — Миша не оставлял надежду продолжить отдых.
— Администратора мы видели всего два раза, при заселении в номер, и этим же вечером, когда мы сидели у камина. А что за дурацкие правила? «Ради вашей безопасности настоятельно рекомендуем ночью не выходить из своего номера», — сказала она гнусавым голосом, передразнивая сотрудницу. — А если я не послушаю вдруг, то что? А эти бесконечные угощения? Не слишком ли много комплиментов от отеля? Вкусности? Напитки в номер? Пожалуйста! И ни разу стоимость не оговорили. А как по утрам мы просыпаемся, а в номере прибрано? Не напрягает? Все по своим местам, полотенца, одежда сложены. Зеркала, раковина в ванной — блестят! Даже цветы в вазе, каждый день свежие, и это зимой, в глуши! Я специально прошлым вечером разбросала мусор на полу, и целый тюбик зубной пасты выдавила на раковину. Наутро все было чисто! А еще, вот это меня до смерти пугает… — Она снизила голос. — Ночью на меня кто-то смотрит. Нет, я не просыпаюсь, но чувствую… телом, что ли, как за мной следит пара глаз. А может, и больше… И это не сон, который сразу забываешь, я все еще помню то чувство, как будто по-настоящему. Понимаешь?
— Кать, не хочу тебя обидеть. — Миша помедлил пару секунд. — Но, может, ты преувеличиваешь? Прибрано утром — это уборщица, приходит и прибирается, а мы спим и не слышим. Может, не будем уезжать из-за этого? Давай скажем, пусть не заходят в номер, пока мы там. А это твое ощущение… ну так это просто нервы! Незнакомая обстановка. Я, наоборот, давно так хорошо не спал! Только на кровать ложусь и сразу засыпаю, хоть днем, хоть вечером!
— Угу, вот-вот. Ни на какие мысли не наводит? — съязвила Катя.
— Я поэтому и уезжать не хочу, дома опять бессонница начнется… На какие? — переспросил он, но Катя промолчала.
— Катенок, ну ты же сама выбрала это место! — Миша воспользовался последним аргументом.
— Да вот именно, Миш, — шепотом заговорила она, — сижу я за компьютером и вдруг вижу рекламу. Чувствуешь себя вымотанным? Ничего не радует? Твоя жизнь похожа на бесконечный круговорот суеты и проблем? — Я уже киваю и перехожу по ссылке. — Доверьтесь нам, говорилось на сайте, безмятежность и спокойствие — вот что вас ждет в нашем отеле. Наш персонал, как никто другой, знает, что такое бесконечный покой! И бац, уже отправляю тебе сообщение о том, что я забронировала номер! Сам знаешь, на работе стресс, с коллегами постоянно ругаюсь. Я все время на нервах. Да и тебе отдохнуть не мешает. И вот отличная возможность замедлиться, расслабиться. Как отказаться? Только сейчас-то я начинаю догадываться. Покой. Бесконечный.
— И что? Звучит неплохо.
— Подставь слово «вечный». Жуть, одним словом, согласен?
Миша поморщился.
— Да ну тебя, Кать. С рекламой они, конечно, перегнули. Ну, сама подумай, сколько таких ошибок маркетологов на просторах интернета? — Ему стало очень неуютно от ее слов, но он старался не подавать вида.
Катя, в свою очередь, смерила его грозным взглядом и стала без разбора бросать свои вещи в спортивную сумку.
— Хорошо, хорошо. Я понял. Все, уезжаем. — Он принялся аккуратно складывать одежду, лежащую на кровати, но подошла Катя и одной рукой сгребла все в его рюкзак.
— Милый, давай скорее отсюда уедем!
Выйдя с сумками из номера и едва захлопнув дверь, они обнаружили, что светлый и яркий коридор остался в прошлом. Расписанные яркими красками стены и пол с мягким зеленым ковром сейчас были серыми. Цветы в вазах, стоявшие по всей длине коридора, некогда свежие и прекрасные, сейчас были засохшими и черными. В воздухе чувствовался запах гнили. Быстро спустившись по застеленной паутиной лестнице, они снова оказались в благоухающем свежестью и красотой холе. Администратор Лариса Ивановна встретила их, приветливо улыбаясь.
«Да, конечно, именно сейчас она здесь!» — проворчала про себя Катя.
— Коридор… вы видели? Там в коридоре… — Миша пытался говорить сквозь кашель.
— Мы уезжаем. Спасибо вам за гостеприимство, — резко перебила его Катя.
— Уже? — Лариса Ивановна сверкнула черными глазами и не моргая уставилась на Мишу. — У вас забронировано на пять ночей. Если что-то не так, мы все исправим. Скажите, вам не понравился номер или обслуживание?
— Нет, нет, все было хорошо — смущенно заверил ее Миша.
«Ну не могу я сказать: вы мою жену напугали до чертиков, и теперь мы уезжаем в восемь вечера», — недовольно подумал он.
— У нас неотложные дела дома. Нужно срочно ехать, — бойко соврала Катя.
— Ну раз дела, конечно. Всего вам хорошего. — Сказала администратор и все так же, смотря только на Мишу, взяла их ключ.
— Простите, я не понял. Как всего хорошего? Проживание мы еще не оплачивали. — Миша сам, не отрываясь, смотрел на Ларису Ивановну.
— Вы заплатили за два дня, ну а сегодня… Будет в подарок, да, Семен Федорович? — сказала она неизвестно откуда взявшемуся старику, что катал их днем ранее в собачьей упряжке.
Он стоял позади них, буравя Катю испытующим взглядом. Обернувшись, она невольно посмотрела на него в ответ. Зло, ухмыляясь, он впился в нее глазами. Ей моментально вспомнился их разговор, когда она спросила у него после прогулки, где же все посетители и почему, собственно, так тихо. В ответ старик произнес: «А разве вы не этого хотели?»— и оскалил беззубый рот. Эта фраза сейчас гудела у нее в голове, виски пульсировали. Катя хотела закрыть глаза, больше не смотреть на него, но не могла. По ее щеке покатилась слеза. Она вжала голову в плечи и вцепилась в руку мужа. «Бежать, надо бежать», — пронеслось у нее в голове, и, собрав всю свою волю, она отвернулась от старика.
Теперь, когда она стояла к нему спиной, ей стало легче. Она знала — он злится, и долго сопротивляться она не сможет. Миша все так же смотрел на администратора, казалось, он оцепенел, его рука с кошельком зависла в воздухе. Лариса Ивановна смотрела на него совсем не мигая. И сейчас была намного красивее, чем когда они только приехали. Ее большие глаза больше не были навыкате, лицо казалось более округлым, и даже волосы обрели небывалый ранее блеск. Катя, как и любая женщина, сразу отметила такую метаморфозу.
— Подумайте, мы подарим вам тишину и покой. Оставайтесь! — Администратор сладким голосом все еще уговаривала остаться.
Миша как завороженный подошел к стойке на шаг ближе.
— Ага! Вечный! — не выдержала Катя и рванула со всей силы руку Миши. — Бежим! — крикнула она вернувшемуся из оцепенения мужу.
Деревянная дверь громко хлопнула, их лица обдал колючий мороз. До машины она бежала первой все так же, не отпуская руки любимого, прямиком по сугробам. Он еле поспевал за ней, то и дело оборачиваясь назад. Затолкав мужа в машину, Катя села за руль. Водить она не любила, даже втайне от всех побаивалась. Но сейчас она не думала ни о чем, кроме как поскорее оказаться дома, в своей шумной многоэтажке. Или хотя бы увидеть кого-то из людей. Живых людей.
— Кать, что все это значит? — Миша пытался собраться с мыслями.
— Давай сначала уедем. Потом все обсудим, — резко оборвала его Катя. — Потом, все потом, все потом… — повторяла она шепотом, вцепившись в руль так сильно, как только могла.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Сделав музыку как можно громче, она гнала по заснеженной трассе. Катя упорно смотрела на дорогу, а Миша… он смотрел куда-то перед собой. И даже не шевелился.
Только увидев вдалеке знакомые огни ночного города, она сбавила скорость. В череде придорожных кафе, украшенных пестрыми огнями гирлянд, были и такие, что не закрывались даже на ночь. Пристанища дальнобойщиков, пассажиров автобусов междугородних рейсов и просто всех, кто по какой-то причине оказался ночью в дороге. Возле одного из таких кафе она наконец-то остановилась.
Заглушив мотор, Катя медленно отпустила руль. Ей уже было не так страшно. За эти триста километров она начала осознавать, что с ними произошло. Она посмотрела на Мишу. Он сидел, обмякший, в кресле, и все смотрел в одну точку.
— Я пойду возьму кофе, — сказала она с беспокойством, глядя на мужа. — Сейчас приду. — Она потрогала его за плечо.
Он кивнул, все так же не поворачивая головы в ее сторону. Катя знала, он будет в порядке, ему просто нужно время. В кафе было многолюдно, одни уплетали горячие пирожки, другие спали, откинувшись на спинку стула. Кто-то болтал без остановки и громко смеялся на весь зал. Она была рада видеть их всех. Присев за свободный столик и ожидая, когда приветливая официантка принесет два больших кофе, Катя взяла телефон и открыла их с мужем переписку. Вот оно то самое сообщение: «Дорогой, едем через два дня!» и отметка на карте. «Да никакого отеля и нет, сплошное ничего на много километров. Чудом спаслись!» — подумала она, когда все-таки открыла ссылку.
Вернувшись в машину, Катя протянула мужу стакан с горячим напитком.
— Держи, я еще пирожков взяла. С мясом, как ты любишь!
Миша сделал большой глоток кофе, затем еще один и спросил:
— Кать, так как мы заплатили за эти две ночи?
Она слегка улыбнулась, пришло время открыть ему то, что она уже знала. Сейчас он готов.
— Миша, посмотри на меня, пожалуйста. Все хорошо, — ласково сказала она.
Он опасливо повернул голову.
Миша и Катя сидели в машине и смотрели друг на друга, ответом являлись они сами. Они выглядели значительно старше, чем три дня назад.
