Жюри премии «История будущего» о конкурсных работах, судьбе литературы и роботах
В прошлом году в России стартовала премия «История будущего», посвященная научной фантастике — жанру, как говорят в книжных кругах, то ли вымирающему, то ли ныне недооцененному читателем, редактором или, в конце концов, самим автором. Однако оргкомитет премии смотрит только вперед. Вот так говорят об «Истории будущего»: «Это уникальная возможность отметить выдающиеся достижения и инновации, которые могут изменить мир к лучшему. Мы ищем истории о людях, идеях и проектах, способных вдохновить нас на перемены и движение вперед».
Мы поговорили с тремя членами жюри из разных сфер: Алексеем Варламовым, писателем и ректором Литературного института имени А. М. Горького; Владимиром Сурдиным, астрономом, доцентом физического факультета МГУ, просветителем; Альбиной Мухаметзяновой, генеральным директором и генеральным продюсером Мультстудии «ЯРКО». О чем беседовали? Конечно, о будущем.
Напомним, что работы на премию «История будущего» принимаются до 20 июля 2025 года. Подробнее — в положении и на сайте премии.
— Какое будущее в текстах участников будет для вас самым убедительным? Как вообще рисуется убедительная картина будущего в прозе?
Алексей Варламов:
— Поскольку речь идет о литературе, то самым убедительным окажется самое художественное будущее. Какие бы смелые, невероятные картины ни рисовал автор, все зависит исключительно от его таланта. Читая фантастику, я меньше всего жду от писателя точных футурологических прогнозов, а больше всего —увлекательного чтения. Напишите так, чтобы мне было интересно, вызывало эмоциональную реакцию. Тогда вы меня и убедите, и победите.
Владимир Сурдин:
— Будущее техники угадать невозможно. Через сто лет все будет не так, как это сегодня можно представить. Значительно убедительнее выглядит будущее человека. Герои Жюля Верна, Беляева и Стругацких сегодня (и всегда) выглядят как друзья, которых нам хочется иметь рядом.
Альбина Мухаметзянова:
— Если XX век нам запомнился романами-антиутопиями, то в XXI веке фантасты и футурологии рисуют не самые радужные сценарии развития человечества. Вот в новых текстах с заделом на XXII век хочется увидеть созидательную картину будущего. Мы живем в веке технического прогресса, несемся с космической скоростью, но пока сами точно не знаем куда. И насколько технологический прогресс не тупиковый в плане своего развития для нашей цивилизации на планете — большой вопрос. Меняются декорации, жизнь становится удобнее, увеличивается продолжительность жизни. Но! Десять заповедей по-прежнему остаются для человечества актуальными. Они не сократились ни на один пункт. Хочется увидеть модели развития общества, которые будут касаться не только технологий, но и морально-нравственного аспекта. Какая будет культура, в какой среде будут воспитываться дети. Хочется увидеть альтернативу технократическому пути развития. Но не заводя людей жить в леса и землянки, а пользуясь благами искусственного интеллекта и космических кораблей. Может, это будет уже межгалактическое единство с другими формами жизни. Тогда какие задачи будут стоять перед молодым поколением?
— Каким вы видите будущее повседневности?
Алексей Варламов:
— Мне кажется, будут и дальше развиваться и совершенствоваться средства связи, люди станут меньше работать и больше заниматься своим здоровьем, личным творчеством, путешествовать — по крайней мере, стремиться к такому образу жизни. А уж что из этого получится… тут слишком много превходящих факторов, и лично у меня ощущение, что мы живем сегодня на стыке прорастающего будущего и самых страшных, оживших призраков средневековья, как если бы случайно раскопали могильник с чумной палочкой. Кто из них победит — вот вопрос!
Владимир Сурдин:
— Роботы, роботы, роботы…
Альбина Мухаметзянова:
— Я допускаю и одежду, которая будет производиться на принтерах. И то, что технологии освободят много свободного времени для людей на планете. И что расстояния в тысячи и десятки тысяч километров мы будем преодолевать еще быстрее, может, в считаные секунды. И что информацию мы будем потреблять не только через привычные сейчас каналы коммуникации: интернет, телевидение, радио и газеты. Я думаю, будущее повседневности войдет также незаметно, как это произошло с нашими родителями, бабушками и дедушками. В начале XX века видеосвязь, разговоры по межгороду по телефону с возможностью видеть друг друга считались чем-то фантастическим и нереальным. А наши предки, рожденные в 30-х годах, когда еще и электричество было недоступно для многих, лучину жгли в избах. И в одних лаптях на семь человек ходили по очереди в школу. А тут и дистанционное образование, и полеты в космос для гражданских, и беспилотные средства доставки, роботизация. Так же и мы в какой-то момент можем проснуться в новом мире. Главное, чтобы в нем сохранилось тепло, человечность. И человек все же управлял машинами, а не наоборот.
— Будущее сферы, в которой вы работаете, — какое оно? Давайте заглянем на пятьдесят лет вперед и попытаемся придумать сценарий развития!
Алексей Варламов:
— Литература точно не исчезнет, и вряд ли ее бытование очень сильно изменится. Потребность рассказывать и слушать истории из жизни, стремление выражать свои чувства в поэзии, необходимость писать пьесы — все это никуда не денется. Будут появляться все новые и новые интерпретации классических произведений, много станут экспериментировать с языком, но главное — диалог автора и читателя, их собеседование. Вот это из нашей жизни не уйдет.
Владимир Сурдин:
— На пятьдесятлет — легко. Моя профессия — астрономия — окончательно утратит романтику работы у телескопа в горной обсерватории. Уже сегодня телескопы-роботы в немалой степени заменили собой горных астрономов-наблюдателей. Через полвека мы все будем сидеть в кабинетах у экранов компьютеров и наблюдать лишь за тем, как наши телескопы в космосе и на обратной стороне Луны собирают информацию о Вселенной, как ИИ анализирует ее и готовит статью в электронный журнал, как ИИ других астрономов ее читает и ставит (или не ставит) лайки. Нам останется лишь генерировать идеи. Надеюсь, этого ИИ никогда не сможет. («Никогда не говори никогда!»)
Альбина Мухаметзянова:
— Я считаю, что анимация, как и кино, никуда не уйдут из нашей жизни. Как в свое время, на заре развития телевидения, герой в фильме «Москва слезам не верил» предрекал, что не будет кино, газет и театров. Однако прошло больше пятидесяти лет, а кино развивается, газеты мы читаем. Театр жив и ищет новые формы и площадки для своего зрителя. Если заглядывать на пятьдесят лет вперед, мы как индустрия должны будем моментально реагировать на изменения окружающего нас мира, поэтому и контент будет производиться быстрее. Рутинные процессы будут максимально оптимизированы, а вот креативная составляющая, человеческий капитал — интеллект, знания, уникальный опыт, нестандартность мышления, образность — будут цениться. И эту базу не сможет вытеснить ИИ, как бы его ни усовершенствовали к этому моменту. Появятся новые каналы донесения контента для детей, подростков, семейной аудитории. Но какими они будут… если я и начну сейчас размышлять, в любом случае буду опираться на образы прошлого, которые уже были описаны в литературе или в статьях футурологов. А как мы знаем, не все предсказания сбываются. (Улыбается.)
— Ну и за чем будущее литературы? Какие-то авторы говорят, что за книгами-квестами, какие-то — что за мультимедиа. А вы что скажете?
Алексей Варламов:
— Безусловно, и это все будет, но и традиционные формы тоже останутся. Гадать здесь бессмысленно, в любом случае литература — это искусство смыслов, которое находит свое выражение в языке, и это главное. А пятьдесят лет для истории литературы, насчитывающей века, — не такой уж и большой срок.
Владимир Сурдин:
— Надеюсь, появятся интерактивные произведения, читая (или слушая) которые можно выбирать направление развития сюжета.
Альбина Мухаметзянова:
— Я очень люблю печатные книги. Тут я бы хотела, чтобы культурный код человечества все же базировался на фундаментальной литературе. Не той, которая будет захватывать ради острых ощущений в моменте. А которая сохранит глубинные человеческие смыслы. Будет переосмысливать опыт прошлого, нести духовно-нравственную основу. Хорошо бы вернуться от клипового сознания к глубокому восприятию и анализу поступающей к нам информации. Ведь знание — это уже прожитая и переработанная информация, то, что становится нашим личным опытом. А мы не сможем мыслить масштабно, расширять космические горизонты, двигать науку и прогресс, если у нас не будет фундамента. Все же литература — ключевое составляющее любой цивилизационной культуры. Можно сказать, наш базовый софт. И ни фильмы, ни мультимедиа, ни квесты и никакие другие игровые форматы не смогут заложить ту основу, ту почву, которую закладывает литература.
