Автор

Мягкое северное небо держалось на трех трубах апатитонефелиновой фабрики и моем деревянном окне, выпирающем многоугольной скульптурой из пятого этажа общежития Арктического университета. Другое, кухонное окно, в котором, если присмотреться, мерещился сероватый туман Расвумчорра, сливалось с небом, и иногда казалось, что, подойдя вплотную, можно окунуть в него нос. Вечерами я ходил от одного окна к другому. […]

Афанасию Фету  Пчела не от печали тонких плеч — чтоб от Бальмонта чудный челн отвлечь. Смотри и слушай — не пора еще до вензелей чернильных истончиться: тепло и славно, будто под плащом, под тенью птицы. Сиди себе, как поплавок, когда железный жаркий полдень и вода тяжелая, застывшая, большая. Ни времени, ни слову не мешая, сиди […]

Если здесь тяжело и торжественно строго — канитель обретенного слога вершишь. Тише трав. Выше крыш. Что ты слышишь? О чем, убывающий, помнишь? Если можно прожить в языке, как пришпоренный кнопкой портрет, на вселенском висеть сквозняке и с ума не сойти и не спиться… Ляг в свою же ладонь хрупкой бабочкой света. Этот воздух священ и […]

Осталась яблоня и мокрая трава, когда я встал с колен и вышел на фиг из сада, из страны. Какая радость уйти после дождя в иной предел!  Пусть бабочки с намокшими крылами сидят на лавочке, как бабушки, взлететь не могут, да и странно это в их возрасте, в России, в сентябре. Пусть дедушки во снах по […]

Оставшийся взлетает и парит над постоянством. Сумеречный вид не тяготит, но к жизни возвращает. И облако над яблоней болит и всю огромность родины вмещает, где только свет, где только свет нести от смерти и тоски, от глупости в пространство сна и клетчатого лета, где шепчет мальчик «Господи, прости!» — а вдруг не хватит радости и […]